—   Это на самом деле только шутка, голубчик,— вкрадчиво сказал Ерохимов.— Хочешь револьвер? Возьми его. В кого мне стрелять?

Его уступчивость показалась мне подозрительной. Обернувшись, я увидел, что четверо моих чувашей с грозным и непреклонным видом направили на него дула своих винтовок.

Я приказал им опустить винтовки и принял револьвер от Ерохимова. А он, уставившись на меня своими дет­скими голубыми глазами, тихонечко спросил:

—   Я арестован или на свободе?

Я  рассмеялся.

—   Вы просто дурак, товарищ Ерохимов! За шутки не арестовывают. Вы же сами сказали, что это только шут­ка. Я должен был бы арестовать вас за другое — за ваше позорное возвращение. Поляки разбиты нашей Петро­ градской кавалерией, а вы отступали перед ними вплоть до самого города. Могу вам сообщить, что из Симбирска получена телеграмма с приказом Тверскому полку, что­ бы он добыл новые лавры на свое старое революцион­ное знамя.

Револьвер, который вы мне сдали, я вам возвращу, но при одном условии — что вы со своим полком немед­ленно покинете город, обойдете поляков и приведете пленных. Но ни одного пленного не смеете пальцем тро­нуть! Мы не можем срамиться перед Симбирском. Я уже телеграфировал, что Тверской полк взял много плен­ных.

Я ударил кулаком по столу.

—   А где твои пленные? Где они?—И, размахивая перед ним кулаком, я зло и угрожающе выкрикнул: — Погоди! Ты у меня допрыгаешься! Может, хочешь еще что-то сообщить перед тем, как отправиться за пленны­ми?.. А ты знаешь, что я теперь командующий фрон­том, высший начальник?

Ерохимов стоял, как вкопанный, и только моргал гла­зами от волнения. Опомнившись наконец, он отдал честь и отчеканил:

—   Сегодня же вечером разобью поляков и приведу пленных. Спасибо вам!

Я отдал ему револьвер, пожал руку и сердечно рас­прощался...

Ерохимов блестяще сдержал слово. К утру Твер­ской полк начал приводить пленных. Казармы были на­биты ими до отказа, их уже некуда было девать.

Я пошел взглянуть на них и... от ужаса чуть не обмер. Вместо поляков Ерохимов насбирал по ближайшим де­ревням татар: поляки не стали дожидаться внезапного нападения Тверского полка и трусливо скрылись.

                          НОВАЯ ОПАСНОСТЬ

Товарищ Ерохимов решительно не хотел понять, что мирные татары из местного населения никак не могут сойти за поляков. Поэтому, когда я отдал приказ выпу­стить на свободу всех «пленных», он почувствовал себя оскорбленным и тотчас же помчался на телеграфное от­деление Петроградского полка и попытался отправить Революционному Военному Совету в Симбирск теле­грамму такого содержания:

«Докладываю, что после трехдневных боев я со своим Тверским Революционным полком разбил противника. У неприятеля огромные потери. Мною захвачено 1 200 белых, которых комендант города отпустил на свободу. Прошу выслать специальную комиссию для расследова­ния дела. Комендант города товарищ Гашек — человек абсолютно ненадежный, явный контрреволюционер и имеет связь с противником. Прошу разрешения создать Чрезвычайку.

Ерохимов, командир Тверского Революционного полка».

Начальник телеграфного отделения телеграмму от товарища Ерохимоза принял, заверив его, что она будет отправлена, как только освободится линия, а сам тут же сел в сани и приехал ко мне.

— Вот вам, батюшка, и Юрьев день! — приветство­вал он меня с выражением полной безнадежности на лице.— Прочтите-ка вот это,— и подал мне телеграмму товарища  Ерохимова.

Я прочитал и спокойно сунул ее в карман.