— Вам здесь не нравится? — продолжала допытываться Мария.

Программист, молодой мужчина, в облике которого нельзя было угадать принадлежности к какой-либо из трех принятых на Марсе конфессий, хмыкнул и нервно повел плечами.

— Сказал бы я… — пробормотал он.

— А вы скажите, — простодушно попросила Мария. — Я люблю узнавать новое, а человека с Земли вижу впервые.

Программист повернулся к ней от экрана и принялся разглядывать, вогнав Марию в краску. Она подняла руки и прикрыла грудь, ей показалось, что платье исчезло под взглядом землянина. Взгляд был не похотлив, нисколько, но внимателен до неприличия.

— Мария, — сказал программист, — вам не кажется иногда, что вас обокрали?

— Меня? Ну что вы, у нас на Марсе воровства не бывает. Здесь нет плохих людей. И быть не может, — добавила она убежденно.

— Я не это имел в виду, — поморщился программист. — Вас обокрали при рождении, лишив возможности быть собой.

Мария улыбнулась.

— У вас на Земле, — сказала она снисходительно, ей льстило, что она может объяснить землянину простые истины, которые изучают в младших классах, — у вас на Земле еще воюют, верно? Мусульмане против евреев, христианский мир против Востока с его непонятной мистикой… Сколько вы воюете? Сто лет, больше? Сколько человек погибло только за последний год? Я слышала — около трехсот тысяч. У нас такого быть не может. У нас каждый младенец знает, что Бог един, знает, что часть жизни он проживет с верой в Христа, часть — почитая Аллаха и часть — следуя заветам Моше.

— Да-да, — раздраженно прервал программист, — ритмы переходов четко определены генетической программой, для каждого рассчитан индивидуальный ритм, и каждый волен выбрать себе жену, друга, коллегу с таким же ритмом, чтобы навсегда исключить религиозную рознь. Если сегодня истово веришь в Пророка, а завтра, проснувшись, столь же ревностно — в святое распятие, поневоле приучаешься быть терпимым ко всему. Атеистов на Марсе нет вовсе — генетическая программа этого не предусматривает. Это ужасно…

— Вы атеист? — поняла Мария и ужаснулась. Она даже отодвинулась на своем стуле подальше от этого человека. — Тогда понятно, почему вам здесь… Но послушайте, вас еще можно спасти! Отец Александр, наш приходский священник, объяснит вам, в чем состоит обряд крещения, и вы сможете…

— Нет, благодарю. Я не конструкт, у меня естественная наследственность, как у всех землян, мне это не годится, я, видите ли, должен поверить сам, своей душой… И в какого-то одного Бога, а не в трех по очереди… Нет, вы не понимаете. Весь этот марсианский эксперимент, по-моему…

Он неожиданно замолчал, повернулся к пульту и, не обращая больше на Марию никакого внимания, начал выстукивать на клавиатуре текст официального заключения. «Странный человек», — подумала Мария. Ей было что возразить, но она не успела, в комнату вошел мужчина в форме Лиги генетиков Земли. Видно, большое начальство. Уши у молодого программиста неожиданно побагровели.

— Цандер, — сухо сказал вошедший, — вы опять за свое? Третье предупреждение. Отправитесь на Землю вечерним рейсом. Штраф в размере месячного пособия будет внесен в личное дело.

Программист молчал.

— Мария, — голос генетика приобрел обволакивающую мягкость, — все в порядке, Мария. Центр, однако, рекомендует вам разорвать помолвку с Соломоном Таррашем.

— Но у нас же синхронизованные ритмы… — робко вставила Мария.