Софья всё-таки прикипела к окну, силясь что-то высмотреть сквозь паршивое стекло и пелену дождика. А любопытное там было. Центр города, Сити, белел многочисленными проплешинами в частоколе домов, да и оставшиеся зачастую были затянуты в корсеты лесов. Тут же захотелось отвесить себе смачный подзатыльник, только Софью жалко. Удар ведь ей достанется.

Великий Лондонский пожар! Даже такой далёкий от истории человек, как я, о нём слышал. Выходит, он уже был, и случился недавно, раз город только отстраивается.

Тётя Аннабель приняла нас приветливо. Меня даже приголубила… то есть Софочку. Долго расспрашивала о Агате, Консуэле и Кэти – маме и сёстрах. Сама поведала о своих семейных делах – ничего примечательного. К обеду вышли и остальные домочадцы. Глава семьи на наш с Софи взгляд был чересчур толстым, даже дома не снимал свой дурацкий парик и слишком налегал на хмельное. Двоюродные же брат с сестрой никакого интереса к малявке не проявили. Они уже большие и очень важные. Причём малец собирается поступать на военный флот, а девчонка занята музицированием, для чего ей купили итальянский клавесин. Род же занятий отца этого семейства как-то связан с юстицией – точнее я не уловил. Только ясно, что он где-то служит.

После обеда отец откланялся, а Софи отправилась в выделенную ей комнату – просторную и со вкусом обставленную. Где её сразу отыскала Мэри – девочки немедленно принялись перемывать косточки хозяевам, мгновенно согласовав позиции и выработав общую линию поведения – рвать когти из этого невыносимо скучного места, для начала его хорошенько изучив.

Я не стал уточнять, что важнее, смыться или осмотреть дом, потому что к обходу они приступили сразу. И первой встретили комнату с клавесином, где, приподняв крышку, Софи довольно уверенно исполнила "Собачий вальс" – единственное доступное мне произведение – я точно помню, на что и в каком темпе нажимать. Правда, были затруднения с длиной пальцев, но не очень большие. Затем мы оказались в комнате с письменным столом и книжным шкафом. Здесь обнаружили гравюры с изображениями кораблей. В этот самый момент обеим засранкам резко перестало быть скучно, потому что началась дискуссия о том, что лучше, блинд или большой кливер, который обе считали стакселем.

— Блинд в свежую погоду забрызгивается и намокает, — донёсся голос от двери – сынуля пришёл. Мэри немедленно сделала шажок в сторону и сложила руки на передничке, потупив глазки, а Софи всем своим видом выразила согласие. Какие артистки пропадают! И ведь обе явно уже мечтают о дальних плаваниях и неизведанных берегах. — А кливера толком не работают, да еще и бушприт ломают. А еще у меня есть подзорная труба, — не удержался от хвастовства мальчуган. — И я знаю место, откуда виден фарватер.

Вообще-то подзорные трубы редки и дороги – это нынче очень ценная вещь. На папенькином корабле их всего-то одна-единственная штука. Но девочкам на это плевать, потому что очень хочется посмотреть на кораблики. Мы дружно двинулись вверх по лестницам, пока не добрались до люка на потолке.

— Эм. Мистер Ричардс, — остановила возникший порыв Софи. — Боюсь, сегодня мы не сможем составить вам компанию, — она чётко подумала о том, что на чердаке будет пыльно, а переодеваться в штаны и тужурки в чужом доме как-то не по-благородному. — Мне нужно подготовиться к завтрашнему дню. Я намерена посетить лондонские лавки. Надеюсь, в этом доме имеется свой выезд?

— Мы пользуемся наёмными каретами, потому что места для конюшни в этом доме нет, — перешёл на светский вариант общения сын хозяев.

— Я обо всём позабочусь, мисс Корн, — смиренно доложила Мэри.