— Я не виновата, что боюсь, тетя Лора! Мне иногда снятся чудовища, и если я просыпаюсь, а в комнате темно, мне кажется, что они прячутся под кроватью.

Лора боролась с желанием обнять девочку, прижать ее к себе, потому что знала, это не лучший способ утешения. Будет еще хуже — Дона только сильнее расплачется от жалости к себе. Она взяла девочку за руку и повела ее в спальню.

— Тебе, правда, снятся чудовища? — спросила она заинтересованно. — Я тоже вижу сны, только они очень скучные. Наверное, если бы я смотрела столько мультфильмов, сколько вы с Николасом, то мне тоже снились бы чудища или что-нибудь такое же интересное.

Она улыбнулась Доне, которая глядела на нее с удивлением. Ей никогда не приходило в голову, что ее снам кто-нибудь может позавидовать.

— Ты счастливая девочка, — продолжала Лора. — Тебе показывают сказочные сны. Ведь сны — это то же самое, что мультфильмы. Они не могут причинить вред, ведь они не настоящие. Кто-то их придумывает и рисует или печатает на компьютере. Потом ты выключаешь телевизор — пуфф! Все чудища исчезли. А когда мы просыпаемся, то исчезают сны. Пуфф! И их уже нет!

Она снова улыбнулась Доне. Девочка сосредоточенно обдумывала эту новую мысль, ее страхи несколько улеглись, и возникло ощущение собственной значимости.

Лора была очень довольна собой, когда Дона спокойно легла в постель и попросила выключить свет. Но ее самодовольство улетучилось вмиг, когда минут через десять девочка с криком вбежала в гостиную.

— Тетя Лора! Тетя Лора! Николас застрял, он не может вылезти, и это из-за меня…

Лора вскочила, стараясь не поддаться панике, и, твердо взяв Дону за худенькие трясущиеся плечи, сказала:

— Успокойся и объясни, где застрял Ник?

— Наверху, на лестнице! — воскликнула девочка. — Идемте скорее, я покажу.

Она потянула Лору в прихожую, оттуда в фойе.

— Вон он! Наверху, смотрите.

Лора взглянула вверх и увидела белокурую головку, торчащую между прутьями перил. На нее смотрело несчастное, заплаканное личико.

— Достаньте меня отсюда! — раздался громкий рев.

— О господи! — у Лоры вырвался стон. — Идем, Дона, посмотрим, что делать.

Нет, я когда-нибудь прибью этого ребенка, в сердцах подумала она, стремительно взбегая вверх по длинной винтовой лестнице.

— Почему ты сказала, что это из-за тебя, Дона? Твой брат сам засунул голову между прутьями.

— Просто… он обзывал меня из своей комнаты, и…

— Я не обзывал!

— А ты помолчи, наказанье мое! — сказала Лора, давая мальчику легкий шлепок. — И что же, Дона?

— Он все не переставал, и тогда я сказала, что слышала, будто вы звоните кому-то, наверное, дяде Дирку. Он вылез из кровати, подкрался к лестнице, просунул голову, чтобы лучше видеть телефон, и застрял. Но я не хотела ничего плохого! — жалобно повторяла девочка. — Правда! Я хотела только, чтобы он перестал называть меня боякой, трусихой и малюткой за то, что я боюсь темноты.

— Достаньте меня отсюда! — опять запричитал Николас, и слезы потекли у него из глаз.

Его плач заставил Лору смягчиться, ведь это был всего лишь маленький мальчик.

— Ну, не плачь, — попыталась успокоить она его, присев на корточки возле несчастного ребенка. — Все будет в порядке. Не реви, дай тете Лоре посмотреть, что можно сделать. Дона, сбегай, принеси Николасу платок.

— Но я застрял очень туго, — просипел он.

— Да, застрял ты хорошенько, — согласилась Лора, пряча улыбку.