От этого не освободился бы и Гудини... да и я – даже в лучшие годы... Доклад снизу: «Парашютист». Кто?

    Сорокина В.П. Насмерть.

    Что ж, следовало ожидать...

    Подхожу к окну. М-да... в запарке допустить такое...

    Стоят наши машины. Две. Стандартнейшие фургоны. Совершенно одинаковые. Со светящимися вензелями на крышах – «к». Причем – стоят только наши. Других нет.

    Кто угодно заподозрит неладное. Хорошо – мы опоздали на секунды. Даже не на минуты, нет. И все равно: взят один из трех...

    Из трех ли? На раз-два-три – осмотреть помещение по углам и чуланам, под кроватями и на шкафах... Никого.

    Слушайте, ребята, что же это делается-то в мире? Даже мне – жутко. Не было такого раньше. Вот сдохнуть мне – не было.

    Мальчишку плотно заворачивают в одеяло и несут вниз.

    Осматриваю глаз нашему раненому. Слава Всевышнему, яблоко вроде бы цело. Нет этой прозрачной слизи. Но веки в клочья, бровь в клочья...

    Подбираю «ногти». Сверкающие пластинки в форме гитарного медиатора. Острые поразительно. Могут быть и отравленные... да нет, вряд ли стали бы. Во сне можно и царапнуться нечаянно...

    За дверью сторонний шум. Понятно: жильцы проявляют интерес. Ничего особенного: полиция. Отдел борьбы с наркотиками. Это впечатляет, жильцы ретируются.

    Управление «Н» пользуется заслуженным (в том числе и нами, «Трио») авторитетом.

    И – сирена «скорой» внизу. Докторов-санитаров-носильщиков встречают, провожают... Вот раненый, ребята. Раненого перевязывают – быстро и осторожно.

    Эх, повернись жизнь иначе – пошел бы я на «скорую»...

    Командир!

    Здесь командир.

    Подбегает, весь белый, полицейский – из городских.

    – Командир, там внизу...

    Труп. Или сто трупов. Или сразу тысяча.

    – Там генерал Хижняк. Просит вас на разговор... С трудом вспоминаю, кто такой Хижняк. Начальник криминальной полиции города, вот он кто. Четыре часа утра. И что ему не спится?..

    29.04. Около 06 час.

    «Девятый полк»

    Мы лежим рядом на холмике в сухой прошлогодней крапиве. Причем на крапиве свежей. Солнце всходит сзади.

    Огромные платаны – нигде больше я таких не видел – закроют нас от солнца и будут закрывать еще долго. Мы в перспективе долговременной тени. Те, которые сидят в школе, нас вряд ли скоро заметят. Хотя и понимают: наблюдение за ними ведется.

    Никакого движения. Окна пусты.

    Я уже знаю: «бродячих псов» в здании около тридцати... не поворачивается язык, чтобы сказать «человек»... единиц. Они удерживают более ста жителей окрестных домов. Тех самых бедняков, зачастую просто опустившихся наркоманов и алкоголиков... но в основном женщин, детей, стариков. Под утро, когда мы – и вся полиция города – воевали с взбесившимися собаками, когда люди в ужасе прятались по домам, – эти мерзавцы обходили подъезд за подъездом и вытаскивали спящих из постелей, а сопротивлявшихся убивали на месте взмахом острейшего ножа или выстрелом из малошумного пистолета.