Изменить размер шрифта - +

     А  Гренвилль  по-прежнему  не  умолкал.   Он   посоветовал   Паттерсону
посмотреть выставку современной живописи в маленькой картинной галерее.
     - Там есть непризнанные художники, картины которых через несколько  лет
будут стоить очень дорого.
     С живописи он перешел на музыку.
     Паттерсон ел, бурчал,  а  Арчер  одновременно  наслаждался  и  пищей  и
Гренвиллем. После современной живописи и музыки тот заговорил о кино.
     - Париж - столица авангардистских фильмов,  -  продолжал  он  разговор,
заканчивая утку. - Думаю, у вас не бывает времени ходить  в  кинотеатры,  но
человек вашего ранга не должен пропускать некоторые из этих фильмов.
     Арчер обратил внимание,  как  реагирует  Паттерсон  на  блестящие  речи
Гренвилля. Тот не давал ему возможности сделать какие-нибудь  замечания  или
комментарии. Его монолог продолжался до тех пор, пока не принесли  десерт  -
рябину в шампанском, - от которого Паттерсон и Арчер отказались.
     Закончив есть и выпив кофе, Гренвилль подозвал официанта.
     - У вас еще остался мой любимый напиток, Шарль?
     - Конечно, мистер Гренвилль.
     Улыбаясь, тот повернулся к Паттерсону.
     - Коньяк 1906 года. Великолепный.
     - Я возьму двойной виски, - пробурчал Паттерсон.
     Гренвилль посмотрел на Арчера, и они  заказали  коньяк.  Арчер  отметил
про себя, что это были первые  слова  Паттерсона  после  прихода  Гренвилля.
Принесли  виски  и  два   коньяка.   Потом   Гренвилль   закурил   сигарету,
продемонстрировав    Паттерсону    золотой    портсигар,    инкрустированный
бриллиантами.
     - Вам я не предлагаю, мистер Паттерсон, - заявил он,  доставая  золотую
зажигалку. - Знаю - вы любитель сигар.
     - Вы совершенно правы, - отозвался Паттерсон и закурил сигару.
     Арчер взял предложенную Гренвиллем сигарету.  Он  с  живостью  отметил,
что  Гренвилль  загипнотизировал  Паттерсона.  Первый  легкостью  общения  с
людьми, обращения с метрдотелем  и  официантами  разбудил  скрытый  комплекс
неполноценности во  втором.  Комплекс,  которым  страдают  в  Европе  многие
американцы.
     - А теперь,  мистер  Паттерсон,  -  предложил,  удобно  устроившийся  в
кресле, Гренвилль, - поговорим о деле. Естественно,  вы  хотите  знать,  что
получаете. Позвольте мне кратко рассказать о себе. Мне 39  лет,  англичанин.
Учился в Итоне и Кэмбридже. Свободно разговариваю на  французском,  немецком
и итальянском языках. Я  участвовал  в  открытых  чемпионатах  любителей  по
теннису и гольфу. Катаюсь на водных  лыжах  и  занимаюсь  парусным  спортом.
Очень неплохо играю на рояле и пою.  Я  исполнял  даже  небольшие  партии  в
спектаклях  "Ла  Скала"  в  Милане.  Езжу  верхом,  играю  в  поло,  понимаю
современное искусство.
Быстрый переход