Он сделал внушительную паузу, во время которой лорд Саразин судорожно глотал воздух.

— Впрочем, — продолжил великолепный голем, — если бы даже его светлость сейчас велел мне убить его, не уверен, что я согласился бы исполнить столь серьезный приказ, не услышав исключительно веских аргументов. — И обратился к Зелгу. — Не желаете ли вина, милорд, пока длится эта бессмысленная дискуссия?

— Если можно, мой дорогой, дорогой Думгар! — вскричал Зверопус Второй категории с такой радостью, с какой не принимал предложения выпить еще ни один, даже самый похмельный пьяница.

Голем улыбнулся. Огонь в трещинах погас. Камень стал обычным серым камнем.

Зелг шагнул к лорду Саразину и положил ладонь ему на лоб.

— Прощай, — сказал кассариец.

Только Сатаран и Бедерхем, самые древние и могущественные из тех, кто стал свидетелем этой сцены, заметили, как ком света буквально втянулся в его руку, заставив ее несколько секунд пульсировать всеми оттенками красного. Затем все исчезло — и свет, и тот, кто называл себя лордом Саразином, Командором Ордена Рыцарей Тотиса. Они не знали, куда он делся. Возможно, только Думгару было известно, что сейчас в подземной темнице Гон-Гилленхорма появился новый опасный узник, но разве от этой каменной глыбы добьешься подробностей — как жаловался Намора пару дней спустя.

— Круто, — восхищенно сказал Юлейн. — Знай наших.

* * *

Древние боги прозорливо не вмешиваются в некоторые истории. Они давно поняли, что каким бы всемогущим ты ни был, есть силы, с которыми тебе не совладать: сила любви, сила ненависти, сила преданности и всесокрушающая сила духа. Так зачем же связываться с такими аномалиями и ронять свой авторитет в глазах младшего поколения. Но чтобы обладать такой мудростью, нужно или быть древним божеством, или хотя бы прожить на свете столько же лет.

* * *

Хорошо подобранная пара та, в которой оба супруга одновременно ощущают потребность в скандале

Жюль Ренар

Вопреки общепринятому мнению о том, что зло нередко остается безнаказанным, возмездие часто настигает злодеев и предателей не просто при жизни, но и непосредственно на месте преступления.

Не успели еще отбушевать страсти, связанные с поединком Зелга и лорда Саразина, не успел еще кассарийский некромант вернуть себе прежний облик, к великому облегчению его венценосного кузена и заботливой личной феи, как на Кахтагарскую равнину, громыхая и подскакивая на ухабах, влетела королевская карета, запряженная шестеркой взмыленных лошадей, в сопровождении нескольких полумертвых от усталости королевских гвардейцев. Из окна кареты торчала голова королевы Кукамуны, с растрепавшейся от неистовой езды прической, не выспавшейся и ужасно злой.

Когда шэннанзинцы в невероятной спешке покинули казармы и в полном составе, причем о-двуконь, пронеслись через знаменитые Змеиные ворота Булли-Толли, направляясь на северо-восток, к Нилоне, королева, не мешкая ни минуты, собралась в путь следом за ними. Внутренний голос подсказывал ей, что где-то там она найдет и своего дорогого муженька, которому хотела сказать очень многое после знаменитого визита Кальфона. Конечно, королевская карета — это не самые быстрые всадники Тиронги, а ее величество Кукамуна — не выходец из Шэнна, славный своим талантом верховой езды, и потому она задержалась в пути ровно настолько, чтобы прибыть к шапочному разбору. Но, невзирая на склочный характер, Кукамуна вовсе не была круглой дурочкой, а потому, увидев издалека равнину, заполненную вооруженными людьми и какими-то жуткими монстрами всех форм, цветов и размеров, она устремила глядельный выкрутас на Нилону, и сразу оценила расстановку сил.