Все идет хорошо до тех пор, пока кто-нибудь не произнесет роковые, имеющие силу заклинания слова: «…за исключением». Да я сам сотни раз говорил такое авторам: «Всем очень понравилось, и я тоже считаю, что вам многое удалось, за исключением…»

– За исключением финала, - сказал Найджел, и все дружно кивнули.

Ну что ж, удар был нанесен честно и по правилам - с этим не поспоришь.

– Имеется в виду отсутствие такового, - сказала Петра, взяв на себя труд облечь невысказанные сомнения других.

Я понял, что наступил момент дать последний, явно безнадежный бой. Учитывая то, насколько мы с Люси сейчас близки к реальной развязке - счастливой или нет, - я не то чтобы не считаю себя вправе, но просто не могу найти в себе сил определиться с тем, каков будет финал моей истории. Похоже, Люси все-таки была права, постоянно повторяя одну и ту же, казалось бы, банальную фразу: писать нужно от сердца. То, что пишешь, должно исходить из глубины твоей души. И вот сейчас у меня не хватает духу решить судьбу моих героев. Я просто понятия не имею, как отреагирую на столь долгожданное известие, когда оно придет, поэтому и не могу себе представить, как будут реагировать мои герои, что они будут чувствовать и как себя поведут. Это вовсе не значит, что я просто перенесу наши с Люси чувства на Колина и Рейчел. То есть вполне возможно, финал фильма будет совпадать с тем, что получится у нас в жизни, но это вовсе не обязательно. Пока я этого просто не знаю.

– Послушайте, речь ведь идет всего об одной последней странице, - сказал я. - Даже о нескольких последних строчках. Я все допишу и принесу вам, как обещал: через несколько дней.

– Но, Сэм, - запротестовал Найджел, - Эван ведь начинав!' снимать уже на следующей неделе.

– Но ведь его никто не заставляет снимать, начиная с конца, правда? - возразил я и с надеждой посмотрел на Эвана, который сидел молча, загадочно глядя в бокал с минералкой со столь свойственным ему и всем остальным режиссерам выражением лица: «Свой вердикт я вынесу, когда сочту нужным».

– При всем моем к вам уважении, - сказала Петра - и голос ее прозвучал не более ласково, чем лязганье передернутого затвора, - мне представляется очень трудной, практически невыполнимой задачей удерживать на крючке американских прокатчиков и, главное, их деньги, если на начало съемочного периода мы не сможем сообщить им, чем заканчивается фильм.

– Ну не знаю я, чем он закончится, - взмолился я. - Прошу прощения, но хоть убейте: не знаю.

Эван тем временем выбрался из глубин своего кокона и величественно протянул руку к вазочке с оливками.

– Слушайте, вообще-то это мой фильм. Надеюсь, с этим все согласны? - осведомился он таким тоном, каким общаются с миром только кинорежиссеры. Вообще-то сценарий фильма написал я. Разные люди дали деньги на съемки. Не одна сотня человек так или иначе вовлечена в процесс производства Но в конце концов это будет, конечно, «его» фильм, «фильм Эвана Проклеймера». В другой ситуации я бы непременно высказался по этому поводу (хотя не уверен, что у меня хватило бы смелости), но поскольку выяснилось, что Эван на моей стороне, естественно, я промолчал.

– Я уже неоднократно давал понять, - продолжал он, - что если Сэму не хочется писать финальную сцену раньше времени, то пусть так оно и будет. Такая неизвестность будет отличной мотивацией для актеров, да и нам всем не даст расслабиться. Актеры играют людей, которые живут в подвешенном состоянии - жить или не жить. И лично я даже рад, что у меня есть такая возможность помочь актерам существовать во время съемок в состоянии неопределенности. Пускай попереживают всерьез.