Он выпустил из рук плечи Фенчерч, оттолкнул ее, и, когда она повернула к нему застывшее от ужаса лицо с раскрытым от изумления ртом, мизинцем поддел ее мизинец, потянул ее вверх, и сам, поднимаясь, неуклюже перевернулся в воздухе.

— Черт! — пыхтя и задыхаясь, проговорила сидящая на воздухе Фенчерч. Когда она пришла в себя, ночной полет был возобновлен.

Чуть-чуть не долетев до облаков, они остановились и начали разбираться, куда их, собственно, занесло. Правда, на землю следовало смотреть только мельком, свысока, так сказать.

Фенчерч отважно попробовала сделать пике и обнаружила, что если правильно определить свое положение относительно направления ветра, то получалось совершенно замечательно, даже с небольшим пируэтом в конце и нырком вниз, от которого у нее задралось платье. На этом месте читателям, которых больше интересуют похождения Марвина и Форда Префекта, лучше перейти к следующим главам, потому что терпение Артура истощилось и он помог ей снять платье.

Платье скользнуло вниз, умчалось, подгоняемое ветром, вдаль, постепенно превратилось в точечку и наконец исчезло из глаз, чтобы утром вследствие целого комплекса трудноописуемых причин взорвать мирную жизнь некой семьи из Онслоу, которая обнаружила его на своей бельевой веревке.

Молча обнявшись, Артур и Фенчерч плыли по ветру ввысь и в конце концов оказались среди туманных духов влаги, которые в виде пушистых хлопьев облепляют крылья самолетов. Вы видите этих духов, но не ощущаете их, потому что сидите в теплом, душном салоне и смотрите на них сквозь исцарапанное плексигласовое окошко, а чужой ребенок терпеливо пытается пролить вам за пазуху горячее молоко.

Артур и Фенчерч чувствовали этих духов на ощупь: клочковатые, легкие и холодные, они вились вокруг, очень холодные, очень легкие. Даже Фенчерч, защищенная теперь от стихий лишь двумя полосочками ткани от «Маркса и Спенсера», понимала, что с победой над гравитацией обычный холод или недостаточная плотность атмосферы уйдут сами собой.

Фенчерч встала окутанная облачной дымкой, и Артур очень-очень медленно снял с нее две полосочки ткани от «Маркса и Спенсера», поскольку только так и можно делать, когда летишь и руки заняты другим делом, и эти кусочки ткани утром тоже учинили переполох: верхний — в Айлсуорте, а нижний — в Ричмонде.

Артур и Фенчерч долго не покидали облако, потому что оно находилось очень высоко, а когда они наконец вынырнули из него, все промокшие (Фенчерч плавно кружилась, точно играющая с приливной волной морская звезда), то обнаружили, что только над облаками луна светит в полную силу.

Все вокруг пронизано смутным, нет, смуглым светом. Здесь есть свои горы — пусть непохожие на земные, но все равно горы в белых, как арктический снег, шапках.

Вынырнув на высочайшем пике кучевого облака, Артур и Фенчерч неторопливо соскользнули по его склону. Теперь Фенчерч помогла Артуру снять одежду. Все одежки, одна за другой, удивленно кружась, полетели вниз, в клубящуюся белизну.

Фенчерч целовала Артура, целовала его шею, грудь, и вскоре парочка заскользила дальше, медленно поворачиваясь и напоминая безмолвную букву Т. От этого зрелища даже Огненный Дракон Фуолорниса (если бы он, наевшись пиццы, пролетал мимо) захлопал бы крыльями и слегка кашлянул.

Однако в облаках нет Огненных Драконов Фуолорниса, да и не может быть, так как они, подобно динозаврам, птице додо и исполинскому друббитому винтвоку, обитавшему на Большой Перепонке в созвездии Птицапа, прискорбным образом вымерли, и Вселенная навсегда их лишилась. Чего нельзя сказать о «Боингах-747», которые сохранились в избытке.

«Боинг-747» возник в вышеприведенном перечне только по той причине, что несколько мгновений спустя ворвался в жизнь Артура и Фенчерч.

«Боинг-747» — это просто громада.