После завтрака Эди усадила старушку на диван, включила телевизор и положила ей на колени коробочку с бижутерией. Бабушка радостно улыбнулась, получив свои сокровища, руки ее осторожно перебирали разноцветные стекляшки.

Оставив бабушку за этим мирным занятием, Эди взялась за посуду. Интересно, какая она была, его жена, подумала Эди, счищая с тарелок остатки пищи, прежде чем положить их в посудомоечную машину. Возможно, святая, если столько времени смогла его терпеть. А сам он, какой он был муж, спросила себя Эди, протирая плиту. Откуда ей знать, она даже догадок строить не может. Ей ничего о нем не известно. Ну, почти ничего, поправила себя Эди, вспомнив жгучий накал его темных глаз, пожирающих ее. Пожирающих… сильное слово, оно вызывает в воображении образы храбрых рыцарей и невинных дев. Она не была невинной девой, а он далеко не рыцарь. И все же, когда его непроницаемые, затененные густыми ресницами глаза скользили по ее едва прикрытому телу, она ощутила трепет предвкушения, словно молодая жена, идущая на брачное ложе.

– Эди, душечка, вы не спите? – голос Розы и громкий стук в дверь вывели Эди из забытья; она увидела, что стоит с губкой в руке, глядя – и не видя ее – на сверкающую крышку плиты. Кинув губку в раковину, Эди пошла, чтобы впустить в дом Розу.

– Доброе утро, Роза, – Эди улыбнулась соседке.

– Вовсе не доброе, – сказала Роза, подходя к столу и опуская свой увесистый зад на стул. – Не угостите ли меня чашкой чая? Я так несчастна. Я так страдаю. – Она скорбно взглянула на Эди.

Эди кивнула и поставила чайник на плиту, спрашивая себя, что толкнуло Розу на эту мелодраматическую сцену.

– Видно, вас действительно что-то сильно расстроило, раз понадобился мой травяной чай, – сказала Эди, тоже садясь за стол. – Что именно?

– Энтони и его будущая жена.

– Но я думала, вы рады, что Энтони женится, – возразила Эди.

– Была рада… Да и сейчас рада. Но эта Шерри, которую Энтони выбрал себе в жены, она не хочет иметь детей. – Широкое лицо Розы жалко искривилось. – Имя Тоннилеско умрет, и у меня не будет внуков. – Крупные слезы градом полились по ее щекам.

Пар, вырывающийся из чайника, помешал Эди ответить сразу. Она налила две чашки некрепкого травяного чая, убедилась, что бабушка по-прежнему с удовольствием перебирает свои «драгоценности», и снова села за стол.

– Шерри – учительница и говорит, что по уши сыта детьми, возится с ними с утра до вечера. – Слезы на щеках Розы высохли быстро, как капли воды на горячей сковороде, и теперь в ее черных глазах сверкало справедливое негодование. – Виданное ли дело, чтобы женщина не хотела иметь детей?

Эди улыбнулась, понимая, что для человека того поколения, к которому принадлежала Роза, мысль, что женщина может не хотеть детей, абсолютно чужда.

– Роза, сейчас многие люди решают не иметь детей.

– Хорошенькое решение! – Лицо Розы досадливо сморщилось. – Вы же хотели бы завести ребенка, верно?

Эди ответила не сразу. Да, было время, когда она мечтала о ребенке. К сожалению, тогда не оказалось рядом мужчины, с которым ей хотелось бы разделить свою жизнь. Пришлось решить эту проблему по-иному. Она выкинула мечту о материнстве из головы. К тому же уход за бабушкой утолил ее потребность о ком-нибудь заботиться.

– Право, не знаю, – ответила Эди наконец, затем улыбнулась. – Если я решу завести ребенка, мне, вероятно, придется отказаться от многого, что занимает важное место в моей жизни.