|
Потом мы пошли в какой-то небольшой бар, расположенный прямо на пляже, там добавили, и Холден заявил, что продемонстрирует мне преимущества классического английского бокса над нашим «долбаным самбо». Для наглядной демонстрации он пытался спровоцировать на драку пятерых зашедших в бар аборигенов, но аборигены слишком хорошо знали Холдена и драться с ним отказались. Тогда он немного побоксировал с тенью, причем, судя по его маневрам, теней было штук пять как минимум, всех победил, выпил текилы, упрашивал бармена дать ему в морду, чтобы показать, как истинный англичанин умеет держать удар, но в морду так и не получил, после чего отправился дрыхнуть в свое бунгало.
Ко мне он не цеплялся. Полагаю, это было одним из проявлений корпоративной солидарности. И эти люди обвиняют нас в алкоголизме… Я порывался его проводить, так как у меня были сильные сомнения в том, что британский суперагент сможет самостоятельно найти дорогу домой, но бармен меня отговорил, заявив, что сегодня Холден выпил не так уж и много и способен добраться до бунгало и в худшем состоянии. Почему-то я поверил бармену на слово и отправился в отель. Не знаю, в котором часу вернулся Владимир, но утром в местное кафе мы выползли почти одновременно. После завтрака я вызвал такси, и мы отправились «смотреть домик Коляна». Мы проехали мимо небольшой деревеньки, в которой жили индейцы. Главной изюминкой их архитектурного стиля были крыши. Крыши были разные, из тростника, из черепицы разных оттенков, из листового железа, причем эти листы раньше явно были бочками, над которыми хорошо поработали кувалдой. Количество стен в домах варьировалось от четырех до одной, что говорило в пользу местного климата. В одном доме вообще не было стен, и крыша покоилась на четырех столбах. Внутреннее убранство дома было открыто всем любопытным взглядам. Очевидно, это было сделано исключительно из хвастовства, потому что помимо развалин мебели в доме стояло древнее пианино. Более странного зрелища мне до сих пор видеть не доводилось. Минут через двадцать после деревни таксист свернул с основной дороги в джунгли, и дорожное полотно стало еще хреновее. Теперь чуть ли не каждая колдобина подбрасывала нас к потолку. Наверное, было бы безопаснее заказать кабриолет. Вскоре дорога уперлась в забор. Забор был глиняный и очень высокий, не меньше трех метров. – Узнаю Коляна, – улыбнулся Владимир. – Он всегда был немного параноиком. Я расплатился с таксистом, и он свалил в город. Предполагалось, что заночуем мы здесь, а потом Колян отвезет нас обратно на своей машине. Ворота и калитка, когда-то покрашенные в веселый зеленый цвет, но теперь большей частью ржавые, оказались закрыты. Поскольку звонка, переговорного устройства или камер наблюдения не обнаружилось, Владимир принялся дубасить в ворота кулаком, а потом и ногой. После третьего удара калитку нам открыл какой-то индеец. Он буркнул, что «хозяин» ждет нас в доме, дождался, пока мы войдем, закрыл за нами калитку и скрылся в неизвестном направлении. Наверное, сумки таскать не хотел. Хорошо еще, что Владимир оставил номера в отеле за нами и взял с собой не все свои вещи. По меркам Рублево-Успенского шоссе, жилище Коляна действительно было домиком. Скромный двухэтажный особнячок с большой террасой и колоннами на входе. Дом явно был построен когда-то очень давно, кажется, такой стиль называется викторианским. Наверное, его построил какой-нибудь богатый плантатор, и произошло это не раньше чем в середине позапрошлого века. Колян – высокий, пузатый и загорелый, в шортах и майке – стоял на крыльце и являл собой образец латиноамериканского гостеприимства: на его лице была широкая белозубая улыбка, а в руках дробовик. |
