— Покончить? Но с чем?

Заливаясь краской, она показала на постель. Он внезапно осознал, в чем дело, и был поражен своим порывом оберегать ее любой ценой.

— Подойди сюда, Рионна.

На секунду ему показалось, что она собирается ослушаться его. Но Рионна тут же со вздохом грациозно поднялась и направилась к нему. Волосы сверкали пламенем факела.

Когда она была совсем близко, он притянул ее к себе и сжал тонкие пальцы.

— Если тебе завтра придется ехать верхом, я не сделаю ничего такого, что бы затруднило тебе езду.

Она покраснела и опустила голову.

— И когда мы осуществим наш брак, поверь, девочка, тебе будет нечего бояться. Я не сделаю ничего такого, что напугало бы тебя или причинило боль.

Она, похоже, не слишком ему поверила и нервно облизнула нижнюю губу, влажно блеснувшую в свете огня из камина.

Не в силах противиться бессознательному приглашению, Кэлен усадил ее себе на колени и с нежностью и осторожностью, о существовании которых он раньше не подозревал, провел рукой по ее лицу и запустил пальцы в массу золотых волос.

Согретые огнем камина, они в самом деле были теплы, как солнышко. Завороженный незнакомыми для себя ощущениями и видом этих роскошных прядей, скользивших по пальцам, подобно жидкому шелку, он привлек ее к себе, пока их губы почти не соприкоснулись.

— Поцелуй меня, — попросил он неузнаваемым голосом.

Она растерялась и словно окаменела. Взглянула на него, на его рот, и снова облизнула губы.

Ах, черт!

Его плоть была тверже стали. Он переменил позу, не желая встревожить ее, но с каждой минутой все яснее осознавал, что эта прелестная, неотразимая красавица находится в его объятиях. Красавица, которой он обещал, что не осуществит их брак сегодня.

Идиот.

Он же может посадить ее на коня перед собой, и она не испытает ни малейшего неудобства.

Но в этом случае он всю дорогу будет испытывать адовы муки.

Кэлен вздохнул и приготовился к ночи терзаний.

Нет, он не овладеет ею, но и не позволит спать в ее комнате.

Его братья никогда не проводили ночей отдельно от жен. Он не даст им причин усомниться в своей мужской силе.

Она нерешительно прижалась губами к его губам. Легкое прикосновение, но его словно ударило молнией. Он горел так, словно его бросили в огонь.

Понадобился весь его самоконтроль, чтобы не бросить ее на кровать. Не зацеловать до умопомрачения. Его терпение и желание не испугать ее, было одним их самых глупых решений.

Она немедленно отстранилась, широко раскрыв глаза и медленно краснея. Ее рука скользнула по его груди, плечу. Взгляд был настороженным, словно она ожидала, что он укусит ее за то, что посмела его коснуться. Иисусе, да он вот-вот начнет молить ее коснуться!

Она провела пальцами по его шее и осторожно припала к губам. На этот раз поцелуй длился немного дольше. Она обвела его губы языком. Сладчайшая мать Господня, она его убивает!

Рионна нетерпеливо заерзала и прижалась к нему еще сильнее, не отрывая губ.

Волна сладострастия вновь накрыла его с головой, но он держался, не желая лишаться сладости ее поцелуя. Несмотря на повадки воина и попытки вести себя подобно мужчине, она была невинной и заслуживала нежности и любви, которые он может ей дать, хотя, видит Бог, его произведут в святые, прежде чем все это осуществится.

— Поцелуи не так уж неприятны, — прошептала она.

— Ты права, девочка. Кто тебе сказал, что это неприятно?

Она чуть отстранилась и затуманенными глазами взглянула на него.

— Никто. Я никогда еще не целовалась. И поэтому не знаю, как это делается.

Он едва не застонал. Конечно, очень лестно, что он первый, кого она целует, — при условии, что это правда, — и хотя такую невинность можно изобразить, чего она надеется этим добиться? Нет, он дал волю воображению, что вряд ли справедливо по отношению к жене.