— Вот именно, вот именно! — возбужденно подтявкивала Ольга.

— Да мне и надеть-то нечего…

— Ерунда! Джинсы, блузка какая-нибудь — и все дела. А бижутерию я тебе привезу. Это же клуб все-таки, а не ресторан «Астория». В общем, так! — решительно подытожила она. — В начале одиннадцатого выходите с Ольгой на крыльцо. Семен отвезет нас в клуб и уедет, а часа в два заберет и развезет по домам. Понято?

И надо ж было ей поддаться на эту авантюру! Но она поддалась. Покормила детей, уложила спать, сто раз проинструктировав Мими, чрезвычайно гордую возложенной на нее ответственной миссией, предупредила соседку Лиру Владимировну и замерла перед скудным своим гардеробом, волнуясь и трепеща, словно Наташа Ростова перед первым балом.

Выбирать было особенно не из чего: старые джинсы, переделанные в капри и расшитые по шву замысловатой шелковой вязью, высокие сапоги на шпильках, купленные по настоятельному требованию Ольги и под ее руководством, собственноручно сшитая и ни разу еще не надеванная маленькая черная блузка с блестящими мелкими пуговками, а к ним чудесные рыжие волосы, легкий макияж — вот, собственно, и все.

— А теперь настройся на праздник! — сказала Вероника, распахивая перед ней переднюю дверцу темно-синего «рено».

И она настроилась, смотрела во все глаза. И ночная Москва была чудо как хороша — лучилась огнями, сияла витринами, пестрела красочными транспарантами. И клуб оказался шикарным, с множеством мальчиков-секьюрити, и кроме этих мальчиков и их троих здесь больше никого не было.

— Так рано же еще! — объяснила бывалая Вероника.

— Это в двенадцатом-то часу рано? — удивилась Алена.

Вероника окинула ее оценивающим взглядом, расстегнула блузку чуть ли не до пояса, обвешала сверкающими безделушками и, кажется, осталась довольна увиденным.

— Берем коктейли, занимаем лучший столик и отрываемся по полной программе! — задорно провозгласила она.

— А руки здесь можно помыть? — спросила Алена, оглядываясь в поисках туалета.

Она вошла в кабинку, но тут же выскочила оттуда как ошпаренная.

— Ты чего, на мужика, что ли, напоролась? — прыснула Ольга.

— Это невероятно, но дверь абсолютно прозрачная!

— Так это она с той стороны прозрачная, дремучая ты моя! — развеселилась Вероника. — А отсюда тебя никто не увидит.

— Все равно неприятно. Что за глупости? Сидишь как на лобном месте.

— А по-моему, клево.

Она сели за столик, свет в зале погас, зазвучала музыка, и на подиуме появились три полуголые девицы. Наверное, то, что они делали, означало эротический танец, но зрелище казалось вульгарным, смотреть на них было неловко, но Алена все же смотрела, не в силах отвести глаз.

Потом они заказали еще по коктейлю и кофе с пирожными, и Алена едва не подавилась, увидев случайно, сколько это стоило.

— Спокойно, Склифосовский! — угомонила ее Вероника. — Фирма платит!

А время незаметно истекло, и пора было возвращаться с бала, так и не дождавшись обещанной презентации духов.

Публика между тем только еще начинала прибывать. В два часа ночи! Когда все, казалось, давно уже спят в своих теплых постелях и видят сны. И эта неведомая, параллельная, ночная жизнь завораживала и потрясала своей молодостью, ослепительной, бесстыдной роскошью и космической, ирреальной недосягаемостью.

— Кто эти люди? — недоуменно вопрошала Алена, когда Семен Колбаса мчал их пустыми в этот час улицами к дому.