— Ну хорошо, за дело, друзья мои! Бет, ты пойдешь по тропе, которую мы отметили от того селевого потока. С тех пор как мы там прошли, осадков почти не было, так что опасности особой нет. А мы втроем поснимаем севернее, на краю застывшего потока лавы. Надеюсь, сможем записать несколько раскатов подземного гула и свист пара, вырывающегося из трещин. С тем, что снято и записано раньше, на получасовой фильм вполне хватит, даже останется.

Пока другие занялись подготовкой снаряжения, Бет осмотрелась вокруг. Когда они собирались в экспедицию, Грейс обсуждала вопрос о месте базирования лагеря со специалистами. Они предложили точку на нижнем уровне вулканического склона. Это позволяло съемочной группе избегать пространств, усеянных пеплом. Там не было засохших селевых потоков и скал, разрушенных огненными сходами лавы.

Но когда шесть дней назад они прибыли сюда вертолетом и подлетели к вулкану с юга, то обнаружили места, почти не поврежденные предыдущим извержением. Джайфордский национальный заповедник со своими мощноствольными высокими соснами не имел и намека на то, ради чего они прибыли к подножию вулкана. Миновав южный предел распространения лесного покрова, пилот снизился. На нижних уровнях склона видны были дюжины пешеходных экскурсий. Ярко-оранжевые куртки бегунов шустро скользили по маршрутным тропам.

После того как вертолет покружил над восточной стороной горы и пилот нашел место за пределами плато Абрахама, знакомого Бет по прежним научным изысканиям, они перелетели некую незримую черту между жизнью и смертью, и их взорам предстал участок, полностью пострадавший от извержения. На целые мили простиралась зона смерти. Нигде ни зеленого деревца, ни каких-либо иных следов жизни. Столько лет прошло, а гибель все еще царствовала тут, не дозволяя жизни вернуться в эти края. Все усеяно пеплом. Серый цвет преобладал, единственным контрастом ему служило коричневое. И лишь чистая голубизна небес оставляла надежду, что Господь не совсем забыл эту землю.

Но небо они увидели позже, уже разбив лагерь. А когда, выбрав подходящую площадку, казавшуюся чуть светлее остальной поверхности, они приземлились, эту небесную голубизну надолго застлали тучи взметнувшегося ввысь пепла.

Все вокруг казалось мертвым, но позже, исследовав нижние пределы поврежденной почвы, Бет обнаружила множество признаков возрождения. Жизнь надумала возвращаться, скрытно действуя под слоями пепла и засохшей грязи.

Впрочем, сейчас не время предаваться размышлениям, иначе не успеть выполнить всей назначенной ей работы.

Бет пошла в палатку за снаряжением. Задание у нее в общем и целом несложное. Вот только слегка ноющая лодыжка и подавленность, не отпускавшая ее со вчерашнего дня… Она забросила в спортивную сумку эластичный бинт, чтобы потом, выйдя из лагеря, перевязать ногу. Но лекарства для ноющей и страдающей души взять было неоткуда.

Закончив дорожные приготовления, Бет услышала скребущий звук и почти одеревенела от мрачного предчувствия, когда в палатку заглянул Фил, с головы до ног увешанный аппаратурой — видеокамерой, вспышками и прочим. Даже на спине у него болтались чехлы и футляры.

— Бетти, надо поговорить. Ты ведь тоже что-то хотела сказать, да?

Она кивнула, опасаясь, как бы это что-то не затянулось слишком надолго, и, захватив свое снаряжение, вышла. Фил за ней следом.

— Не помню, что случилось вчера вечером, — начал он без всякого предварения. — Знаю только, что слишком много выпил и потом чем-то обидел тебя. Но все действительно как в тумане…

И он довольно глуповато посмотрел на нее.

— Ох, Фил…

— Сам не понимаю, с чего я набрался этой дряни, — продолжал он. — Мог бы предвидеть. У меня вообще аллергия на алкоголь, даже на малые дозы, ты же знаешь. После Вьетнама я держусь подальше от этого дела.