Услышав эти слова, юстициарий воскликнул:

— Нет! Это не ОН! Это ПРЕДАТЕЛЬ! Он предал веру! Его сердце погрязло в похоти! За место того, чтобы отречься от жены-ведьмы, он отрекся от Владык! Ему больше не место на святой земле!

С этими словами юстициарий кинул меч к кресту, на котором был распят Ури.

— Уриель де Медидо! Сегодня ты умер для нас!

Из рядов инквизиторов вышла черная фигура. Двухметровый воин, сжимая в руках секиру, подошел к кресту. Не говоря ни слова, он занес секиру, и тут же обрушил ее на меч.

Инго увидел сноп искр, который вылетел из-под секиры. Вместе с этим меч объял такой яркий и плотный свет, что он поглотил всю площадь. Инго снова стал ощущать, что он плывет, но на этот раз не во тьме, а в мягком золотом сиянии. Но через пару секунд оно исчезло, сжавшись до пламени свечи.

Инго очутился в лачуге лесника. Он узнал это место, так как уже бывал тут однажды. Это был дом Ури. Но сейчас он не был таким опрятным, каким Инго его помнил. Голые стены, окна без стекол, груды мусора и веревки из паутины. Это место выглядело заброшенным. И лишь горящая свеча, и железная миска с водой, стоявшие на полу, говорили о том, что в этом доме кто-то обитает. Но главным фактом, почему этот дом нельзя было считать заброшенным, было то, что рядом с миской находилось тело хозяина.

Ури лежал на полу, раскинув руки в стороны. Его волосы уже успели отрасти почти до плеч, а густая борода делала его похожим на старика. Засаленная рубашка была вся в засохшей крови, а бинты на руках и ногах уже давно превратились в рваные лоскуты. И если бы не часто вздымающаяся грудь, то можно было бы подумать, что он умер.

Подойдя поближе, Инго увидел, как тот пошевелился. Перекатившись на живот, Ури подполз к миске с водой, и опустил в нее дрожащие пальцы. Сделав это, он поднес пальцы ко рту и облизал их. Сил на то, чтобы пить, у него уже не осталось.

Наблюдая за ним, Инго не мог поверить, что это был Ури. Сейчас перед ним лежал старик, который доживал свои последние минуты. Лежа в лучах полуденного солнца, которое пробивалось сквозь разбитое окно, Ури смотрел на пламя свечи все тем же, безжизненным взглядом.

И тут Инго увидел тень, которая промелькнула в окне. А затем, всего лишь на миг, но из щелей в стене пробился яркий свет. Вместе с ним, за дверью послышались шаги. Инго перевел взгляд на дверной проем и застыл в изумлении.

За место того, чтобы открыться, дверь осторожно снялась с петель и застыла в воздухе. Медленно, в комнату вошла та самая фигура, которую Инго видел рядом с Ури во время сражения. Держа руки в молитве, незнакомец подошел к калеке. Он был в точности таким же, каким Инго запомнил его. Коричневый монашеский балахон и колпак из мешковины. Инго не ошибся, в нем действительно не было отверстий для глаз. Похожий на пламя свечи, он все так же колыхался, хоть ветра и не было.

Наклонившись, незнакомец поднял чашу, из которой продолжал «пить» Ури. И только тогда калека заметил своего гостя. Оглядев его трясущимся взглядом с ног до головы, Ури открыл рот, но не смог выдавить и слова. Лишь еле слышное хрипение.

Вытянув руку с чашей над головой калеки, фигура перевернула ее. Вода полилась на голову Ури, на полпути превращаясь в огонь. Языки желтого пламени охватили голову Ури, но не причинили ему вреда. Его лицо преобразилось, огонь полностью стер всю грязь. Рубашка теперь была белее снега, а бинты и вовсе стали испускать свечение. Вместе с этим к Ури стали возвращаться и силы.

Выпрямившись, он посмотрел на незнакомца.

— Я готов. — проговорил Ури.

— НЕ СЕЙЧАС. — раздался голос.

Казалось, будто звук исходит от всего, что было в доме. Стены, сломанная мебель, даже пламя свечи. Все издавало громкое, но в то же время успокаивающее эхо. Создавалось ощущение, будто одновременно говорят мужчина и женщина.