Кэрол никогда не думала, что способна на такую безоглядную раскрепощенность, лихорадочную страсть и инстинктивную, перехлестывающую через край, чувственность. Она раздвинула бедра, обвивая мускулистые мужские чресла ногами, и прижалась пылающими губами к его груди, с наслаждением впитывая ее вкус и аромат. Все запреты и ограничения остались в прошлом. Она наконец делала то, чего давно хотела.

Не было больше ни стыда, ни угрызений совести, ни колебаний… Напротив, Кэрол переполняла уверенность в том, что она поступает правильно.

Какое же это наслаждение – быть рядом с Ленардом, обнимать и целовать его, чувствовать, как его тело содрогается в ответном желании, отдаваться его ласкам… Уткнувшись ему в плечо, она скользила пальцами вдоль его спины вниз, к крепким мускулистым бедрам.

– Кэрол, ты просто не представляешь, что делаешь со мной, – глухо проговорил он между поцелуями.

– Зато хорошо представляю, что ты делаешь со мной, – прошептала в ответ она.

Его взгляд потемнел, и он продолжил ласкать ее – так нежно, так интимно, так восхитительно, что она полностью погрузилась в бархатную пучину наслаждения, не в силах остановиться даже тогда, когда ощутила сводящее с ума прикосновение его языка к самым потаенным уголкам своего тела. Кэрол ошеломленно осознала, что жаждет вернуть Ленарду эту интимную ласку, но тут же поняла, что еще сильнее желает другого – чтобы жар его возбужденной плоти оказался внутри нее и утолил мучительное желание, нарастающее с каждой секундой все сильнее.

С ее губ сорвался бессвязный набор слов – не то благодарность, не то мольба, – и Ленарда охватила новая вспышка возбуждения. Он инстинктивно понял, чего ждет ее трепещущее тело, и медленно, но мощно вошел в него.

Нежность, с которой он управлял своими мощными движениями, то, как он сдерживал свою страсть, медленно подводя ее к кульминационному моменту, – все это наполнило Кэрол восторгом и… любовью, вдруг поняла она, разом освободившись от самообмана. Она с радостью приняла его в себя. Движения мужской плоти внутри ее собственной доставляли ей такое острое наслаждение, что она с все возрастающим нетерпением устремлялась навстречу любовнику.

Наконец Кэрол вскрикнула, почувствовав жар завершающего всплеска, и, лишившись сил, провалилась в спасительные объятия Ленарда.

Она успела услышать его судорожный вдох и почувствовала легкую дрожь, которая сотрясла его тело. Он обнимал ее, нежно поглаживая и шепча нежные слова.

Кэрол охватила такая безмерная слабость, такое приятное опустошение, что у нее не было сил ни двинуться, ни пошевелиться. Она уткнулась лицом в плечо Ленарда и, доверчиво прижимаясь к нему, погрузилась в глубокий сон.

10

– Я принес тебе чай, – услышала Кэрол и вздрогнула.

Голова у нее гудела, во рту пересохло, к горлу подступала тошнота, но самым худшим было то, что при звуках этого голоса в ее памяти мгновенно всплыли события прошедшей ночи.

Она лежала на постели в спальне родителей, но это вовсе не означало, что ужасающий инцидент ей просто приснился. Во-первых, Кэрол сомневалась, что обладает достаточно развитым воображением, чтобы придумать такое. Во-вторых, при каждой попытке шевельнуться во всем ее теле возникала незнакомая ноющая боль, которая явно не имела ничего общего ни с мигренью, ни с тошнотой.

Появление в комнате Ленарда ее вовсе не обрадовало. Он был живым напоминанием того, что она натворила, а ей совсем не хотелось об этом вспоминать.

Лучше навсегда стереть из своей памяти яркие картины того, как я соблазнила его. Да, именно соблазнила, другого слова, для своего поступка Кэрол не могла подобрать.

У нее вырвался слабый стон. Она открыла глаза и увидела, что Ленард поспешно поставил чашку на прикроватный столик и с обеспокоенным видом направился к ней.