Один из полицейских повернулся к Дону Волшу. Его ноздри зашевелились, и он сурово покосился на Дона:

– Имя? – гаркнул он.

Волш назвался.

Полицейские осторожно окружили его.

– От него пахнет, – заметил один. – Но лысины нет, волосы ухоженные. Откройте рот.

Волш открыл рот.

– Зубы белые, чистые. Но… – полицейский принюхался. – Слабый запах изо рта. Желудочного происхождения. Что-то я в толк не возьму, он Натурист или нет?

– Он точно не Пурист, – ответил сержант. – От Пуриста бы не пахло потом. Значит, Натурист.

Джимми протолкался вперед:

– Этот человек, – объяснил он, – он из попутчиков. Он не член Партии.

– Вы знакомы?

– Мы… родственники, – признался Джимми.

Полицейский сделал несколько пометок в своем блокноте.

– Он заигрывал с Натуристами, но до конца их идеями не проникся?

– Ну, он, знаете, посередине. Квази-Натурист. Он еще не определился. Но он не безнадежен! Не стоит, право, заводить на него уголовное дело…

– Так. Тогда отправляем его на корректирующее лечение, – записал в блокнот сержант. – Так, Волш, – обратился он к Волшу, – быстро собирай вещички и пошли. Согласно поправке, таким, как ты, положено пройти принудительное очищение. Давай, собирайся, время пошло.

Волш встал и ударил сержанта в челюсть.

Сержант глупо рухнул навзничь – руки раскинуты, на лице выражение безграничного удивления. Полицейские выхватили пистолеты и истерично заверещали, тупо толкаясь и мешая друг другу в тесной комнате. Бетти завизжала, как резаная. Пронзительный голос Джимми потонул в общем шуме и гаме.

Волш ухватил настольную лампу и разбил ее о голову сержанта. Свет в квартире замигал и погас, и комната погрузилась в орущий темный хаос. Волш столкнулся с кем-то, ударил под колено, этот кто-то со стоном осел на пол. На несколько мгновений Дон потерялся в полной криков и воплей темноте, но потом пальцы нащупали дверь. Он открыл ее и выбрался в общий коридор.

Волш уже подбегал к лифту, как из-за двери вылез еще кто-то.

– Но почему? – жалостно причитал Джимми. – У меня все было предусмотрено, зачем? Я все для тебя устроил, в лучшем виде!

Двери лифта захлопнулись, отрезая от металлического пронзительного голоса. Дон уже ехал вниз, когда в коридор осторожно высунулись полицейские. Волш слышал их угрожающий топот – они шли по пятам.

Дон посмотрел на часы. Наверное, у него не более пятнадцати или двадцати минут. Потом его схватят – это неизбежно. Сделав глубокий вдох, он вышел из лифта и как можно спокойнее пошел по темному коридору между рядами магазинов, мимо черных витрин и вывесок.

– Что случилось, Дон? – серьезно спросил он, указывая на кресло. – Присядь и расскажи, что у тебя на душе.

Волш рассказал.

А когда он закончил, психоаналитик откинулся в кресле и тихо присвистнул:

– Дон, это серьезное преступление. За такое тебя заморозят! Такие меры предусмотрены новой поправкой…

– Я знаю, – согласно кивнул Волш.

Он ничего не чувствовал. Вообще. В первый раз за много лет бесконечный вихрь эмоций и мыслей полностью отсутствовал в его голове. Он чувствовал себя немного усталым – вот и все.

Робот покачал головой:

– Вот видишь, Дон, ты все-таки определился. Ну хоть что-то, с другой-то стороны. Ты все-таки сумел принять решение.

И он задумчиво выдвинул ящик стола и вытащил оттуда блокнот.