– Толстый он, – буднично сообщила Салли. – А если похудеет, долго не протянет.

Макаронина стекал с огромного кресла (его специально сконструировали для него в Департаменте Технологий), подобно серому, болезненно склизкому пудингу. Глаза он держал полузакрытыми, мясистые руки безвольно свисали вдоль боков. Тесто ползло и стекало и висело складками на подлокотниках кресла и по бокам. Яйцевидный череп окружала бахрома мокрых, тонких волосиков, спутанных, как мертвые водоросли. Ногтей не видно – слишком толстые пальцы. Не пальцы, а сосиски какие-то. Зубы все гнилые и черные. Маленькие бледно-голубые глазки тускло блеснули – он узнал Кертиса и Салли, но жирное тело даже не колыхнулось.

– Отдыхает, – пояснила Салли. – Недавно поел.

– Привет, – сказал Кертис.

Толстые, как два розовых мясных рулета, губы пошевелились, и из провала рта донеслось ответное сердитое ворчание.

– Не нравится ему, когда так поздно приходят, – сказала Салли и раззевалась. – Я его понимаю, ага.

И она принялась бродить по комнате, забавляясь с бра на стенах. Лампочки тщетно ворочались в термостойком пластике, пытаясь выдраться и улететь.

– А вообще, ну чушь же, мистер Перселл, извините меня, конечно. Вот телепаты – они не дают терранским агентам сюда проникнуть и посмотреть, что вы тут против них учиняете. Но вы же таким образом помогаете Терре, разве нет? Если бы у нас не было Корпуса, который за всем приглядывает…

– Я не даю Терранцам напасть, – промямлил Большая Макаронина. – У меня есть стена, я все отворачиваю.

– Ты можешь развернуть снаряды, – сказала Салли, – но ты не можешь воспрепятствовать проникновению агентов. Терранский агент, чтоб ты знал, в любую минуту здесь может оказаться. А ты и не поймешь. Ты просто большой тупой комок жира, вот ты кто.

А ведь точно сказано. Но эта гора колышущегося жира была краеугольным камнем защитной системы Колоний. И – заодно – самым талантливым Пси. Большая Макаронина – центр и средоточие движения за Отделение… и живой символ разъедающих его изнутри проблем.

Большая Макаронина обладает практически неограниченной паракинетической мощью – но она заключена в тело с разумом идиота-трехлетки. Точнее говоря, он был одаренным идиотом. Его легендарная мощь сожрала личность, поглотила ее, и личность усохла и деградировала. Он мог бы давным-давно уничтожить Колонии, вычеркнуть их из жизни – но в нем жили только страх и желания тела. И никакой хитрости. Большая Макаронина совершенно беспомощен и безволен и полностью зависит от приказов Колониального Правительства. Он сидит и мрачно и тупо боится Салли. До смерти.

– А я съел целую свинью!

И Макаронина попытался выпрямиться, рыгнул и попытался отереть рот – получилось плохо.

– Даже двух свиней я съел, вот. Прямо в этой комнате, совсем недавно. А захотел бы – мне бы еще принесли.

Колонисты в основном питались искусственно выращенными протеиновыми соединениями. Макаронина не отказывал себе ни в чем – но за это расплачивались остальные.

– Свинью, – с важным видом продолжил рассказ Макаронина, – аж с Терры привезли. А вчера вечером я целый выводок диких уток съел. А перед этим какое-то животное с Бетельгейзе IV. У него нет имени, оно просто бегает и ест.

– Прямо как ты, – сказала Салли. – Только ты не бегаешь никуда.

Макаронина захихикал. На мгновение гордость пересилила страх перед девочкой.

– А хотите конфеток? – предложил он.

И на них градом посыпались шоколадки.