— Мисс Хоган! Мисс Хоган! — обращался он к ней по фамилии дедушки.

   Один из лакеев, облаченный в ливрею, схватил журналиста за руку, когда тот пытался проскользнуть вслед за Эбби в кабинет ее дедушки.

   Там она и наткнулась на Макнайта. Его сюртук висел на спинке стула. На полу валялась рубашка — вся в пятнах крови. Но Эбби смотрела только на Таннера: левое предплечье его было туго перебинтовано.

   — Господи!

   Макнайт резко обернулся и нахмурился. Как ни странно, его раздраженный вид подействовал на Эбби успокаивающе: Таннер жив, с ним ничего не случилось. Мисс Блисс перевела дух.

   — Что случилось? — спросила она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

   — Еще одно ночное нападение, — ответил Таннер. Но его саркастическое замечание не соответствовало глубокому беспокойству за ее жизнь, которое она прочитала в глазах своего верного телохранителя. Теперь Эбби была уверена, что, если понадобится, он будет защищать ее до последней капли крови. И будет делать это вовсе не за деньги.

   Ах, если бы им удалось выбраться из этого места!

   — Ну, Эбигэйл, дорогая моя! — голос Патрика резко оборвал ее мечты. Твердо положив руку на плечо Эбби, Патрик повернул ее спиной к Таннеру и осторожно вывел из комнаты. Эбби попыталась высвободиться, но Патрик крепко держал ее.

   — Ваш дедушка попросил меня привести вас к нему, — произнес Патрик таким тоном, будто он выслушал не просьбу Вилларда Хогана, а глас Господень, которому вынужден покориться. Невзирая на сопротивление Эбби, он провел ее через анфиладу комнат и мимо любопытных глаз и остановился возле дверей библиотеки. Наконец-то молодой женщине удалось вырваться из цепких пальцев Патрика. Но, обретя свободу, она остановилась, как громом пораженная.

   Виллард Хоган, всегда собранный и подтянутый, был в явном смятении. Волосы его торчали в разные стороны, рубашка и жилет были расстегнуты, а галстук болтался, как веревка. Но именно теперь, застигнутый врасплох, дед показался ей куда более настоящим, чем раньше. Эбби поняла, что в один прекрасный момент сердце ее преисполнится любовью к деду.

   — Патрик, ты свободен! — гаркнул Виллард Хоган. — А ты, Эбигэйл, девочка, подойди поближе, мне надо кое-что обсудить с тобой.

   Эбби слышала, как за Патриком закрылась дверь. В наступившей тишине комнаты, заставленной книгами, которые, казалось, никто ни разу не открыл, Эбби подошла к деду. Ее смутила странная решимость дедушки.

   — Я принял решение, — начал Виллард Хоган, едва Эбби осторожно присела на край кожаного кресла, как раз напротив старика. — Пока мы не уничтожим эту мерзкую крысу, которая, чтобы досадить мне, пытается убить тебя, тебе нельзя оставаться в Чикаго. Это небезопасно.

   — Но…

   — Выслушай меня, — перебил он внучку. — Патрик сделал замечательное предложение. То, что он предложил, соответствует моим ближайшим планам и отсроченным финансовым проектам.

   Сердце у Эбби заныло. Дедушка говорил так же, как ее папа. Различие заключалось лишь в том, что Роберт Блисс для придания своим решениям веса всегда ссылался на Библию, а Виллард Хоган прибегал к терминологии финансового дела,

   — О каких отсроченных проектах вы говорите? — осмелилась поинтересоваться Эбби.

   — О твоем наследстве, конечно.