|
Сэр, в конце концов, мы рискуем лишь своим состоянием, тогда как они — жизнью. Мы получаем прибыль лишь благодаря их осторожности. — Поэтому ветер всегда будет дуть в нашу сторону, не так ли? — А прибыль всегда будет расти. Насколько мог судить лорд Эффенберри, именно так всегда и происходило. Около двухсот лет назад, со временем открытия американского континента, начала развиваться круговая торговля через Атлантику. Дешевое английское сукно и тупые ножи переправлялись в Африку и обменивались на рабов, которых заковывали в цепи и перевозили на Карибские острова для покупки сахара, черной патоки и рома, столь ценившихся в северных колониях, плативших за них каролинским хлопком и табаком из Виргинии, которые, в свою очередь, находили спрос на ткацких фабриках и в курительных заведениях Англии. А затем, когда восемьдесят девять лет назад, хозяйственные голландцы закрепили трудом богатства Вест?Индии, Вест?Индийская компания создала еще более обширную торговую империю. Ходили только слухи, еще не подтвержденные фактами, но столь заманчиво звучащие слухи об открытии в будущем другого круга товарооборота. В Индии можно было растить опийный мак и обменивать его на серебро у китайских пиратов. На серебро, в свою очередь, можно было купить чай и шелка, сберегаемые для китайских императоров, а за такие товары можно было заломить хорошую цену в Англии и на континенте. Эффенберри считал, что торговать с пиратами напрямую — плохой бизнес, чрезмерно увеличивающий риск. А большой риск влечет за собой страх и новый повод для осмотрительного человека побеспокоиться о судьбе капитала. М?м… да, возможно это Общество, складывающееся в кофейнях, станет в конце концов источником прибыли. — А что насчет этого Ллойда? — спросил наконец Эффенберри. — Что он с этого имеет? — Когда мы собирались и обсуждали свои обязательства и цену, которую мы заплатим за судно с грузом, было решено, что мы будем пить его кофе, есть его пищу, пользоваться его чернилами и бумагой и приведем в его дом тех, кто может со знанием дела поговорить о ветрах, бурях и торговле на иноземных базарах. Эдуард Ллойд заявил, что надеется получить доход от нас, как от обычных посетителей. — И это все?! И никакого желания принять участие в сделке? — Он говорит, что является лишь поставщиком продовольствия и не создан для больших дел. — Тогда он просто глуп… Знаете, Шедуэлл, я посещу вместе с вами эту кофейню. — Уверяю вас, милорд, вы не будете разочарованы. Джеймс Уатт Томас Эдисон Роберт Годдард Уильям Шокли ПАЛО?АЛЬТО, КАЛИФОРНИЯ, 2018 Г. «Господин Мориссей, скорее, — раздался по селектору голос, угроза загрязнения во второй лаборатории!» Шон Мориссей выскочил из?за стола и рванулся в кабинет, не заботясь о том, что неожиданная пробежка заставит его вспотеть. Пиджак он оставил висеть в шкафчике при входе в кабинет. Едва он преодолел длинный коридор, ведущий к лабораторному комплексу, как почувствовал, что мышцы ног, живота и плеч вошли в привычный ритм утренней пробежки, самого разумного способа передвижения, позволяющего сберечь энергию и силы. То, что Мориссею пришлось бежать, было вызвано вовсе не паникой, а только срочной необходимостью. Причина вызова тоже была проста. Это был уже третий случай возможного заражения за неделю в компании «Биодизайн Мориссея», и Шон, проходя сквозь двери двойного стекла и запертые на карточку?ключ коридоры, уже знал, чего ему ожидать. |
