Изменить размер шрифта - +
Филя, было, заикнулся, мол, пойдемте, государь, пора ужо. Да только государь на него так глянул — Махаев аж присел! А батюшка наш уже к Рукавишникову обернулся и серьезно так говорит:

— Вот что, Дим… Александр Михалыч. Заводом да короной бросаться не дело, а давай-ка мы вот как сделаем: завтра устроим соревнование и если твои победят — передо всем двором можешь мне щелбан дать. Годится такой заклад?

— Добро… А если твои победят — при всем Стальграде мне фофана отвесишь!

Государь смеется и шутит как-то странно:

— Годится, взводный, коли тебе лба не жалко.

А Рукавишников в ответ, тоже непонятно:

— Ничего, товарищ комбат, мне не то, что своего — и вашего-то лба не жаль!

Тут они оба засмеялись, но разошлись тут же. Государь, как к себе пошел, так приказал мне и Филе еще троих подобрать. Завтра, говорит, биться будем. Не насмерть, но по серьезному. Господин Рукавишников тоже своих людей готовил. Проверить надо. У кого выучка лучше, кто что нового знает. Вот и проверим завтра….

…На другой день дворец кремлевский как улей гудел. В большом зале сговорились биться. Рукавишников привел своих. Мы стоим, ждем, смотрим. Ладные мужички. Одеты одинаково: шаровары плисовые, сапожки козловые, рубашки суконные. Вроде и не броско одеты. Нашим мундирам гвардейским не чета, а посчитай, сколько их одежа стоит — не дешевле нашенской. Рубашечки-то сукна тонкого, дорогущего. Да и шаровары, коли приглядеться, не плисовые — шелковые. Это у них, стал быть, для занятий униформа така, потому как на испытаниях пулемета я двоих из этой компании видел, только они тогда в костюмчики заграничные одеты были, как господа какие.

Но нам не наряды их важны. Мы смотрим, как они держатся, как движутся, как стоят. Даже как руки держат — и то важно.

Ну, вон тот здоровяк, его вроде Демьяном кличут — только с виду увалень. Руки держит так, что сейчас ему спичку кинь — пальцами словит, и ни лишнего шажочка не сделает. А кочергу брось — пожалуй, на лету в узел завяжет… И этот вот мелкий, Яшкой зовут, меньше меня будет, а стоит так… вот кошку видели, когда мышь ловит? Вроде и ничего, а только … видно это… глаза у нее такие… подобранно, в общем стоит. Ну и сам Засечный у них за главного — тот еще типчик. Ох, тяжко сегодня будет…

Ну, вышли мы: я, да Филимон, да Щукин Ефим, да Миронов Степан, да Кузнецов Иван. Трое атаманцев и двое стрелков. А шестым с нами — ротмистр лейб-гвардии Гревс. Государь к нам подошел, каждого приобнял, удачи пожелал. А нам с Филей и Гревсом велел думать, все примечать и шепнул, что на нас надеется.

Бой рассчитали так: один на один, двое на двое, трое на трое и потом — все против всех. Первым Филимон пошел. Против него Засечный вышел. Мы молчим и Рукавишниковские молчат, а Филя с Еремеем стоят друг против друга, стоят, переминаются. Друг дружку изучают. Потом Филимон вроде как вправо отклонился, да как слева Засечному даст! А удар у дружка мово — ого! Таким ударом быка свалить можно. Уж я-то знаю: сам пару разиков получал. Только Еремей больно легок оказался: только отлетел. Рванулся к нему Махаев, да тот уже прыжком на ноги поднялся и Фильке в грудь ногой норовит засветить. Филя-то от удара ушел, да Ерема в другую сторону вертанулся, уже с другой стороны ударить пытает. Махаев в сторону качнулся… ох, ты ж! Подбил ногой, вражья сила! И ведь показывал я ему, Филимону-то, такой удар. Не раз показывал, ан поди ж ты! Подсек Засечный Махаева, и уже сверху насел… А-а, вражонок! Тут-то его Филька на удар снизу и словил, Еремея аж подкинуло. Он-то попытался в сторону откатиться, да у Фильки не уйдешь! Н-на! Бей его, Филечка, бей родненький!..

Государь с Рукавишниковым переглянулись да схватку и остановили. Государь-то смеется.

Быстрый переход