— А если кто узнает?

— Кто и как? — хихикает Димка. — Нам сейчас главное императору пыль в глаза пустить и Максима слегка осадить. Ведь для принятия на вооружение один хрен полевые испытания проводиться будут. И на взаимозаменяемость деталей непременно проверят. Вот там мы спецам из ГАУ и выкатим настоящий «Единорог».

Тем временем к нам направляется император:

— Ну, Рукавишников, показывай: что ты там привез?

— Вот, ваше величество, пулемет «Единорог».

— И что же, лучше английского?

— Полагаю да, ваше императорское величество.

Александр весело уточняет:

— Видал, что англичанин вытворял? Повторить сможешь?

— Дык, повторить не сложно, ваше величество. Мы, — в голосе Димыча появляются нарочитые «народные» нотки, — мы и получше смогем.

— Ну-ну, не хвались, купчина… Показывай, что можешь.

По знаку Димки на мишенное поле выносят несколько десятков трехдюймовых досок, три огромных, в один обхват, бревна и два больших, полтора на метр, щита с нарисованными на них красными кружками, размером с ладонь. Димка лично садится в седло пулемета с водяным охлаждением, встряхивает кисти рук, словно пианист и плавным движением берется за рукоятки. Ну, с богом…

Тяжелые 10,67-мм пули рвут мишени на части, очереди буквально распиливают доски пополам. Причем сначала Димыч срезает верхнюю четверть, затем перерезает пополам, а под конец срубает остатки. Лента в 450 патронов улетает за полминуты, причем без единой осечки. Пока второй номер расчета, роль которого исполняет Засечный, меняет ленту, присутствующие дружно выдыхают. Оказалось, что пока шла стрельба, все затаили дыхание.

На замену ленты уходит всего десять секунд. Затем тяжелый грохот «крупняка» снова начинает бить по ушам. Теперь наступает очередь бревен. Непрерывная очередь в полсотни патронов — и рушится первое бревно. Оно перебито на всю толщину. На второе патронов уходит чуть меньше, где-то сорок. Третье бревно, самое толстое, почти в полтора обхвата, сопротивляется дольше всех — но, в конце концов, после сотни выстрелов, падает и оно.

В манеже наступает гробовая тишина. Присутствующие ошарашено молчат. Император в шоке. Максим заметно нервничает. Что уж говорить — Димкино сольное выступление произвело впечатление даже на меня, а уж стрельбу из разных видов оружия я повидал всякую.

Димка встает, коротко кланяется императору и небрежно поясняет:

— Сейчас мы имитировали поражение пехотной линии и разрушение деревянного строения, которое может служить в качестве укрытия солдатам противника. Практическая стрельба на полевом полигоне показала, что для полного разрушения избы-пятистенка требуется всего две ленты.

— Или один выстрел из полевого орудия! — внезапно подает голос Владимир Александрович.

— Да, — согласно кивает Димка, — вот только полевое орудие весит в десять раз больше, в его расчете впятеро больше людей, и для его транспортировки требуется запряжка из четырех-шести лошадей. А наш пулемет (вот и прозвучало это слово впервые на публике!) спокойно переносится с места на место расчетом из трех человек. К тому же на один пушечный снаряд уходит больше пороха, чем на несколько сотен патронов к нашему оружию.

Пока Дима толкает речь, пулемет снова перезаряжен, а в кожухе сменена вода. Теперь к пулемету садится один из Димкиных дружинников. Короткими очередями он начинает поражать красные кружки на щитах. Точность просто изумительная — выстрелы ложатся практически пуля в пулю.

— А сейчас мы показали, что даже после восьмисот выстрелов пулемет может вести точную стрельбу! — снова поясняет Дима и тут же добавляет, — конечно, водяное охлаждение играет существенную роль в стабильности ведения огня, но сейчас мы продемонстрируем живучесть голого ствола и быстроту его замены!

Димыч кивает головой своим ребятам.