— Жан сказал мне, что если бы эта сделка сорвалась, то в Ирландии много других земель, которые ты мог бы купить, — заметила Джессика.

— Он так сказал? В чем-то он прав, но этот участок земли значит для меня намного больше, чем все остальные.

— Потому что?..

— Потому что я провел первые двенадцать месяцев своей жизни в тех местах, — после некоторого молчания сказал Патрик. — Моя мама одна растила меня там, пока мы не переехали в Англию.

Склонив голову набок, Джессика о чем-то сосредоточенно думала.

— Значит, ты не англичанин?

— Нет, я ирландец. — Его серые глаза озорно блеснули.

— Но ты говоришь как…

— Я знаю, — перебил Патрик. — Мне очень скоро довелось понять, что преуспевающие бизнесмены не могут позволить себе роскошь говорить с ирландским акцентом. Годы учебы отшлифовали мою речь.

— Но, если бы Питер знал это… — нерешительно начала Джессика.

— …То, не колеблясь, продал бы мне эту землю. — Патрик улыбнулся.

— Почему ты умолчал об этом благоприятном для тебя обстоятельстве? — изумилась Джессика.

— Я хотел, чтобы он принял решение, исходя из деловых соображений, а не из чувства сентиментальности. — Патрик снова подарил ей улыбку.

— Но ведь все равно в итоге победили эмоции, — возразила Джессика. — Ты же сам сказал, что он был растроган твоим поведением, невзирая на то, что считал тебя черствым англичанином, — настаивала она. — Почему ты с самого начала не стал играть по его правилам?

— Наверное, потому что в наше время не модно быть сентиментальным, правильно? — задумчиво спросил Патрик.

— Пожалуй, — согласилась Джессика и, почувствовав, что ее вдруг охватывает уныние, резко переменила тему. — Значит, эта земля, которую ты покупаешь, имеет большой потенциал?

— Не знаю, как лучше тебе описать ее, — с циничным смешком ответил Патрик. — Тянущиеся бесконечной цепью фабрики, масса голых пустырей — вот, наверное, и все. Когда-то это было почти безлюдное место, и оно мало изменилось с тех пор. Единственное его преимущество в наш сумасшедший урбанизированный век — это обширные просторы.

— Так ради чего ты надумал купить этот пустырь? — удивилась Джессика.

— Потому что я всегда верю в свою счастливую звезду, — мечтательно ответил Патрик и, заметив на ее лице удивление, кивнул. — О да, я считаю себя счастливым человеком, Джесс, хотя бы потому, что мне удалось избежать той нищеты, в которой был рожден. Другим повезло меньше. — Его губы сжались в узкую, жесткую линию. — Я дал себе слово, что когда-нибудь построю на этой земле нечто такое, чем другие — не такие удачливые, как я, — смогут наслаждаться, где они будут отдыхать, хоть на какое-то время забыв о своих проблемах.

В этот момент Джессика поняла, что она абсолютно не знает и недооценивает его. Незаконнорожденный, выросший в бедности, он не сломался и, напротив, считал себя счастливым и безоглядно верил в удачу. Все эти годы она навешивала на него различные ярлыки — от сексуального маньяка до ничем не гнушавшегося для достижения успеха в бизнесе дельца. И ей было невдомек, что за внешним бездушием скрывается добрый человек.