— Ревизор! — подсказал я.

Валя слабо улыбнулась. Как она похудела за последние дни! Тяжело руководить обсерваторией или тоскует по мужу, по Андрюшке?

— Женя Казаков! На материале нашей станции он защитил кандидатскую (Валя все смотрела на меня). Теперь ему, наверно, нужен материал для докторской... Надо его встретить. Сейчас как раз лунные дни. Марк, слетай за ним на Вечный порог.

— Вот сейчас? — спросил Марк.

— Да, Казаков уже на Вечном. Дожидается в гостинице. Николай, может, и ты поедешь? Он больше всех тебя знает. Ему будет приятно.

— Ладно, встречу.

— Барометр падает...-—озабоченно сказал Марк.

— Ничего. Думаю, вы успеете... Погода сейчас хорошая. А если испортится, то надолго. Как мы его тогда доставим? Пообедайте и тотчас отправляйтесь.

— Можно, и я с ними? Ведь места в вертолете хватит? — спросила Лиза. Глаза ее так и разгорелись.

Зимой мы больше находились дома, и такой живой девушке, как Лиза, это было тяжеловато, хотя она часто уходила на лыжах в горы, и на коньках мы катались на своем катке.

Мы с Валей переглянулись. Я до сих пор не знал, рассказывал ли Алексей Харитонович дочери, что Женя — его смертельный враг? Теперь понял: не рассказывал.

— Валентина Владимировна! Ну, пожалуйста, разрешите,— взмолилась Лиза. Не было предлога отказать ей.

Лиза помчалась просить товарищей сделать за нее семичасовое наблюдение, если она не успеет к вечеру.

Алексей Харитонович был на охоте. Он любил охотиться, и Валя, как и Ангелина Ефимовна, охотно отпускала его в тайгу. Свежая дичь всегда была кстати в нашем рационе. Иногда с ним уходили на охоту кто-либо из сотрудников, чаще геофизики, только не Леша Гурвич. Он не любил охоты. Я тоже.

Мы пообедали наскоро, прямо на кухне. Там сидел Бехлер. Узнав, кого мы едем встречать, они с Гарри переглянулись, потом оба вопросительно глянули на меня. Я пожал плечами. Марк ничего не заметил. Я ему не рассказывал про Абакумова. Новые работники обсерватории этой истории не знали.

Так мы вылетели втроем... Как говорится, навстречу судьбе.

Глава четвертая

ВСТРЕЧА В ЗИМОВЬЕ

Мы приземлились на площади перед единственной гостиницей. Казаков, видимо, нас заждался. Он выскочил на улицу без шапки в одном свитере и довольно сердечно обнял меня. Я хотел познакомить его с Лизой и Марком, но куда там! Марк заорал:

— Берите вещи и скорее в вертолет!

Мела поземка, ветер все яростнее расшвыривал снег, кидал его в низкое, серое небо. Вертолет изрядно бросало. Всем стало очевидно, что до обсерватории не добраться. Обратно на Вечный порог — тоже... Мы почти вслепую перевалили хребет, и Марк приземлился у какого-то зимовья.

— Придется ночевать здесь! — прокричал он, открывая дверь. Ветер заглушал его голос. Из зимовья выскочили несколько парней и помогли нам закрепить вертолет. Мы поспешили укрыться в бараке.

Это было одно из последних старых зимовий. Построили его еще, наверно, в двадцатых годах, когда люди валом валили на золотые прииски. Давным-давно отработанные— там уже ни грамма золота,— они еще попадались в тайге; иногда даже целые заброшенные поселки.

Бревенчатые стены, проконопаченные мхом, сверкали от инея. С двух сторон шли длинные сплошные нары. Посредине — ладно сколоченный стол, неподъемные скамьи, отполированные за долгое время до блеска. Над столом покачивалась от сквозняка керосиновая лампа «чудо». Никогда не видел в продаже таких ламп. Может, их доставляли из прошлого столетия на машине времени?

Нас с поклонами встретил хозяин зимовья, пожилой якут Егор Слепцов, и усадил, видимо, на почетном месте, между раскаленной плитой и цветастой штапельной занавеской, за которой стояла железная кровать.