— Ну и что? — живо переспросила Ангелина Ефимовна.

— Экспедиция потом приезжала. Отцом интересовалась, эскимосами интересовалась. Раскопки делали. Я их везде водил, показывал древние захоронения. Вырос там, все места знал. Дед меня и воспитал. Мать ведь тоже рано умерла. Потом учился я... фельдшером стал. В своем краю работал. А женился на русской учительнице. Хорошая была. Только умерла рано... Дочку оставила. Марфой назвал. Больше не женился, чтоб мачехи в доме не было. Однако умная была девушка... Училась только на пятерки. Ласковая. Все ее любили.

Лицо его омрачилось, он сразу словно постарел лет на десять.

— Что случилось с дочкой? — сочувственно спросила Ангелина Ефимовна.

— Ыйдыгу переплывала... простудилась и умерла. И пенициллин не помог. Больше года, как похоронил.— Фома Егорович помолчал.— Долог путь...— сказал он затем непонятно.

— Куда же вы сейчас идете? —переменила тяжелый разговор Ангелина Ефимовна.

— На плато. Друг у меня там большой. Жизнь мне однажды спас. Мы побратались. Абакумов Алексей Харитонович. Знаете?

Глава вторая

НАШ ОБЩИЙ ДРУГ УХОДИТ

Уже по лицу Ермака я понял, что дома нас ждут большие новости, но он ничего не сказал, пока не доставил нас на плато. Барабаша он по пути высадил на Абакумовской заимке. Алексей Харитонович обрадовался ему до слез. А Лизу я не увидел: она ушла на охоту далеко от дома.

Новостей оказалось очень много — полная пертурбация в обсерватории. Все так ахали и охали, что вначале и понять было почти невозможно. Только через час разобрались, что к чему, и, притихшие, подавленные, собрались за столом в кают-компании, кто был свободен от вахты.

Вот эти сногсшибательные новости,— сгоряча я и не понял, чем они чреваты...

Директора обсерватории профессора Кучеринер срочно отзывали в Москву. Насовсем. Ее ждал большой пост в Академии наук. Обсерватории и полярные станции, изучающие планету Земля, будут в ее ведении.

Исполняющим обязанности директора нашей обсерватории назначается молодой специалист Валя Герасимова (отныне Валентина Владимировна). Все были уверены, что Валя им и останется. Не пошлют же сюда постороннего человека, не знающего ни обсерватории, ни местных условий. На Абакумовскую заимку приезжает целый коллектив зимовщиков. Вместо метеостанции второго разряда там организуется полярная станция, не имеющая к нам отношения. Теперь это «владения» Диксонского радиометеорологического центра. Поэтому Абакумов и Лиза переводятся на плато в качестве метеонаблюдателей. (Вполне понятно, они и не согласились бы с нами расстаться!)

Последняя новость была самая потрясающая. Моего отца посылали в Антарктиду организовывать новую научно-исследовательскую станцию на побережье океана. В распоряжение отца предоставлялся вертолет, и милый эгоист забирал нашего общего друга Ермака.

И. о. директора обсерватории горько всхлипывала, вытирая слезы то платком, то прямо ладонями. Все молчали, подавленные, перед лицом такого несчастья. Шутка ли, так разбросать семью: жена близ Северного полюса, муж у южного, а их детище, трехлетний Андрюшка, у тетки в Архангельске.

— Я еще могу отказаться, Валенька! — сказал растерянный Ермак.

Валя заплакала еще громче, нисколько не заботясь о своем авторитете.

— Но я не хочу, чтобы ты из-за меня отказывался. А потом... кто там побережет нашего Дмитрия Николаевича? И для твоего будущего.