Ее облекала пышная широкая юбка из серебряной парчи, затканной рисунком, где всевозможные водяные растения сплетали свои гибкие стебли вокруг талии, образуя около бюста род корзины, в которой покоились ее округлые груди. У г-жи де Блион была прекрасная грудь, стройная шея и правильное лицо; волосы в локонах все блестели бриллиантами, так что своей красотой, зеркальной поверхностью платья, спокойным водоемом плеч и переливающейся бахромой головного убора она действительно напоминала фонтан. Она дополняла это сходство радужным шарфом, который, танцуя, она свивала и развивала. Такое приятное зрелище было встречено шепотом одобрения.

С дерновой скамьи, на которой устроился г-н де Брео, он не отрываясь смотрел на г-жу де Блион. Смелыми и грациозными движениями она ускользала от нескладных жестов и неловких нападений четырех сильванов в париках, которые волновались и горячились около нее и размеренными скачками, исполненными с совершенством, старались выразить свое желание утолить жажду серебристой влагой этой прекрасной нимфы. Свою досаду они передавали разными корчами и извивами, при чем еще больше выступала странность их платья и масок; на лицах у них находились маски, придававшие им нарочитую и смехотворную безобразность.

Тем не менее, г-н де Брео не смеялся. Четырем танцующим сильванам не удавалось вывести его из созерцательного состояния. Вместо того чтобы следить за их играми, он продолжал наблюдать г-жу де Блион. Вид ее давал его мыслям совсем особое направление и пробуждал сладострастные наклонности. Конечно, упоительность вердюронских празднеств в течение трех дней, когда г-н и г-жа де Преньелэ ничего не жалели для увеселения гостей, содействовала, такому состоянию духа. Привлекательное местоположение и благоприятная погода дополняли удовольствие от пребывания в замке Вердюрон. Хотя жар был сильный, но не казался чрезмерным, и прохлада ночей доставляла отдохновение после дневного зноя. Г-жа Преньелэ так умело распределила занятия дневных и ночных часов, что чередование это не оставляло желать ничего лучшего. Ужины устраивались всегда в разных частях сада, один раз даже в итальянском гроте из раковин, обширном и причудливо украшенном подводными диковинами всякого рода. Было отведено время и для бесед, наряду с игрою в кегли и скачками на призы. Даже и в этот вечер после балета должен был быть фейерверк в знак окончания развлечений, которые сопровождались полным успехом и удачей. Положим, каждый старался изо всех сил, как г-н Конджери, так и г-н Флоро де Беркайэ. Пиротехник Конджери был маленьким смуглым человеком, приехавшим из Милана. Целый день можно было видеть, как он в круглой шляпе, с ленточными бантами на плечах перебегал с места на место с зажигательной палкой в руке, поправляя колеса, пристраивая ракеты и прочие затеи. Между тем г-н Флоро де Беркайэ, сочинивший балет сильванов, хлопотал, все время отирая лоб, чтобы танцы и выходы были хорошо разучены; из-под сдвинутого парика видна была рыжая щетина, она же выступала, несмотря на бритье, у него на щеках, и у него всегда из подмышек при движении пахло козлом, что всего ощутительнее было для него самого.

Г-н де Брео продолжал смотреть на г-жу де Блион, которая стояла в серебряном платье посреди четырех маскированных сильванов на фоне освещенной зелени. Не без некоторого волнения он думал, что от тяжелого костюма и от движения при танцах, несмотря на то что все происходило на открытом воздухе, ей должно быть жарко под облачением нимфы, кожа у нее влажна и все тело вспотело. Пот, вероятно, каплями выступил по всем местам, струится по спине и между грудями, и мокрое белье плотно прилипает к телу. И г-н де Брео внезапно представил себе г-жу де Блион совершенно голой, будто серебряное платье вдруг сделалось прозрачным, как вода фонтана. Он видел мысленно длинные ноги, крепкие ляжки, широкие бедра, нежный живот, полную грудь, белейшую кожу, и все это так отчетливо и правдоподобно, будто он касается теплого, разморенного тела, так что он даже открыл рот, чтобы лучше вдыхать чувственный и здоровый запах.