— Я этого не просила, — произнесла Констанс. На самом деле она бы, пожалуй, с удовольствием угостилась мороженым, но заметила, что мать посматривает на нее. Элизабет в юности была толстушкой, поэтому бдительно следила за фигурой дочери.

— Нет? — с чуть фамильярной улыбкой проговорила официантка. Она казалось ненамного старше Констанс — лет восемнадцати-девятнадцати. — Прошу прощения.

Она взяла вазочку с десертом и водрузила на поднос. На столике остался конверт с надписью «Констанс Уитмен». Девушка оторвала от него недоуменный взгляд, но официантка уже исчезла за дверью кухни. Констанс торопливо положила конверт на колени и аккуратно открыла.

Когда Хейвен проснулась, она не сразу поняла, кто она и где находится. Она осторожно встала с кровати, чтобы не разбудить Йейна. Френсис сидела на диване в гостиной и читала газету. За ее спиной в огромном окне голубело небо. У Хейвен возникло ощущение полета.

— Доброе утро, — проговорила Френсис, подвинулась и похлопала по обивке дивана. — Хочешь кофе и тосты?

— Не откажусь, — хрипловато ответила Хейвен.

— Йейн спит? — спросила Френсис.

— Да.

— Если так, то, может, ты меня просветишь, почему вы вернулись в Нью-Йорк? — произнесла Френсис. — По телефону все прозвучало как-то загадочно.

— Мой друг Бью пропал без вести.

— Тот высокий, широкоплечий, красивый мальчик, с которым ты была на похоронах Йейна?

— Он самый. Несколько дней назад он прилетел в Нью-Йорк, чтобы увидеться с парнем, который убедил его в том, что они — вечные возлюбленные. И с тех пор никто ничего о Бью не слышал.

— Ужасно, — сокрушенно покачала головой Френсис.

— Не надо огорчаться. — Хейвен прожевала кусочек тоста, запила черным кофе и сразу почувствовала себя увереннее. — Он жив, и я его найду.

Френсис ничего не ответила. Наверняка она ждала продолжения рассказа.

— Ты?

— Да. Я обязана.

— Не полиция?

— Они тоже ведут розыск. Но они не станут стараться, как я.

— Но ты, милая, в сущности, еще ребенок.

Хейвен едва не рассмеялась. «Еще ребенком» она не была никогда.

— О, нет, Френсис.

Подруга скрестила руки на груди. Впервые со времени их знакомства эта хрупкая блондинка стала по-настоящему похожа на взрослую женщину.

— Вы оба сильно рискуете. Если хоть кто-нибудь здесь увидит твоего дружка, такое начнется… Он готов объяснить миру, почему он больше года притворялся мертвецом?

— Мы надеялись, что никто ничего не узнает, — вздохнула Хейвен.

— Я тоже. Но разве Йейн не был главным подозреваемым по делу об убийстве того музыканта… как его звали? Джереми?

— Джереми Джонс. Йейн не имеет к преступлению никакого отношения.

— Я тебе верю. А у копов может быть другое мнение.

«Сколько меня можно ругать», — с тоской подумала Хейвен. Она сама прекрасно понимала опасность ситуации.