- И вы купите их у нас...

- По двадцать центов за доллар.

- Одна пятая? - Меня это ошарашило.

Он пожал плечами.

- Я даю вам хорошую цену, потому что вы собираетесь украсть оптом. Обычно это стоит десять центов за доллар.

Я-то имел в виду, что процент низкий, а не высокий.

- Если они оплачиваются предъявителю, то почему бы мне не продать их самому?

- Вы не знаете, как менять номера, - объяснил Вигано. - И у вас нет контактов, чтобы вернуть бумаги на законный рынок.

Он был прав по обоим пунктам.

- Хорошо, - уступил я. - Значит, нам придется взять их на десять миллионов, чтобы получить два миллиона от вас.

- Ничего слишком крупного, - сказал он. - Ни одна бумага не должна быть стоимостью свыше ста тысяч долларов.

- А насколько крупными они бывают? - спросил я. От всего этого у меня начала кружиться голова.

- Долгосрочные казначейские обязательства США выпускаются на сумму до одного миллиона. Но их невозможно разменять.

Я пришел в благоговейный ужас и не смог этого скрыть.

- Миллион долларов... - прошептал я.

- Берите мелкие бумаги, - подчеркнул Вигано. - Сто тысяч и меньше.

Сто тысяч долларов были для него мелочью. Я чувствовал, как мои мысли начинают вращаться вокруг этой точки зрения, и получал величайшее удовольствие...

Вигано следил за моей реакцией.

- Теперь до вас дошла идея? - спросил он.

- Да, - подтвердил я. - Облигации на предъявителя, не крупнее, чем сто тысяч долларов.

- Правильно.

- А теперь, - сказал я, - насчет оплаты.

- Вначале добудьте бумаги, - возразил он.

- Дайте мне номер телефона. Того, который не прослушивается.

- Дайте мне свой номер, - сказал Вигано.

- Не выйдет. Я уже говорил, что не хочу, чтобы вы знали, кто я. Кроме того, моя жена в этом не участвует.

Он посмотрел на меня с удивленной ухмылкой.

- Ваша жена в этом не участвует, - повторил он. Ухмылка стала шире, Вигано громко рассмеялся. - Ваша жена в этом не участвует! Вот тут-то я поверил, что вы говорите всерьез.

Он заставил меня почувствовать себя дураком, и я не был даже уверен почему. Сердито, но стараясь не показать этого, я сказал:

- Я говорю серьезно.

Вигано опять нахмурился. Потянувшись к карточному столику, он взял шариковый карандаш и маленький блокнот для заметок. Потом протянул их мне, сказав:

- Вот. Я дам вам номер, запишите сами.

Он не хотел приложить руку даже к телефонному номеру... Я взял карандаш и блокнот и замер в ожидании.

- Это в Манхэттене, - продолжал Вигано. - Шесть, девять, один, девять, десять, семь, ноль.

Я записал.

- Вы наберете этот номер в Манхэттене; не звоните из другого района и тем более из другого города. Вы спросите: "Артур на месте?" Вам ответят: "Нет". Вы будете звонить из телефона-автомата или из любого другого места, в надежности которого уверены. Оставите свой номер. Артур позвонит вам. Вы услышите меня в течение пятнадцати минут. Если не услышите, значит, меня нет в городе, попытайтесь еще раз, позднее.

Я кивнул в знак согласия.

- Хорошо.

- Когда вы позвоните, - сказал он, - вы скажете, что вас зовут мистер Копп. К-о-п-п.

- Это легко запомнить.

- Но не звоните по мелочам, - продолжал Вигано. - Вы делаете дело - или не делаете. Если вы возьмете на Уолл-стрит на десять миллионов ценных бумаг, я прочитаю об этом в газете. Если же получу извещение об этом от вас, то не отвечу.

- Конечно, - усмехнулся я. - Нас это устраивает.

- Разумно с вашей стороны, - сказал он и снова поднял свой пивной стакан. Мне он пива не предложил.

Он явно хотел, чтобы разговор закончился, поэтому я поднялся.

- Вы услышите обо мне, - пообещал я. Я знал, что это бравада и на гангстера она не произведет впечатления, но все же произнес эти слова.