— На надо мне никакого Андрея! — басом перебила Ксения. — Я котлету хочу! Киевскую, с маслицем…

— Но тебя же здесь никто не держит. Хочешь — иди домой к своим котлетам. Зачем так страдать?

Оказалось, что Ксюша идти не может. Вернее, может, но это будет совсем плохо. В профилакторий ее запихнули подружки. Они все стройные, худые, вылизанные, в общем, то, что надо. А она среди них одна толстая жаба, потому что ленивая и любит покушать.

— А Андрею тоже не нравится, что ты… ну, не худая? — осторожно спросила я.

— Да Андрею по барабану, он только в дисплей и смотрит.

— Так не все ли тебе равно?

Но Ксюше было не все равно. Потому что она отличалась от подружек, и это сразу бросалось в глаза. Даже в модных клубах фейс-контроль разглядывал ее особенно пристально. А уж в фитнес какой пойти, в сауну, где раздеваются, — просто позор.

Я не решилась предложить ей бросить подружек и не посещать места, где фейс-контроль фиксирует свое внимание не на «фейсе», а на талии.

— Я не могу, я умру, — вздохнула Ксения. — Меня уже тошнит второй день.

— Это тебя от компьютера тошнит, — сказала я. — Лучше книжку почитай.

— Какие книжки, ты что! Там все про еду.

— Вовсе не обязательно.

— Обязательно. Это дома, когда читаешь сытая, то не замечаешь. А здесь, на голодное брюхо, только открой — сплошная жратва на каждой странице.

Я не согласилась. Я пошла к Ирке и взяла пару ее боевиков, изданных под именем Сергея Быстрова, которые она притащила в профилакторий для меня и Даши. Ирка готовить ненавидит, книги у нее жесткие, мужские, никакой кулинарии там быть не может, решила я.

Себе я оставила «Культурного атташе», а Ксении дала «Войну проспектов». Мне читать не хотелось, я бы еще поспала, но надо было доказать бедной Ксюше, что безопасным бывает не только секс — есть в жизни другие, вполне невинные занятия, от которых и не тошнит, и не толстеешь.

Увы, моя плаксивая соседка оказалась права. Действие романа происходило в одной арабской стране, и уже на третьей странице герои начали с аппетитом пожирать фалафель. Тут же для непосвященного читателя объяснялось, как это блюдо готовится и с чем его едят — если в пите, то с салатом, нарезанными помидорами и острым соусом, а если на тарелке, по-европейски, то с чипсами и хумусом. Дальше рассказывалось, как из турецкого гороха делается эта вкуснейшая паста — хумус.

«Ну ладно, — подумала я, — может, это случайно. В конце концов, страна, о которой пишет Сергей Быстров, довольно бедная, кроме фалафеля и хумуса они толком ничего не едят, а описывать одну и ту же пищу на протяжении всего романа Ирка не станет».

Увы, действие в следующей главе происходило на званом вечере в итальянском посольстве, где гостей потчевали пастой и ризотто с жирными тигровыми креветками, привезенными диппочтой, ибо откуда в мусульманской стране креветки… Дочитать эту сцену я не успела, потому что Ксюша закричала:

— Ну вот, ну вот! Они пошли в ресторан!

— Кто? — спросила я, с трудом отрываясь от пышного итальянского хлеба с орехами, намазанного душистым чесночным маслом.

— Ну, эти бандиты и опер, который хочет к ним внедриться. Смотри: «Безуглов скромно заказал овощной салат и бефстроганов. Он специально выбрал простую пищу, чтобы не отвлекаться от разговора. Но его собеседники, по-видимому, успели проголодаться. Официант в одно мгновение уставил стол блюдами с красной и белой рыбой, старым добрым «оливье» и колбаской всех сортов — от нежно-розовой до бордовой с белыми конопушками сала.