Принцесса закостенела от ужаса и жара, свирепо окатившего ее и завившего растрепанный локон перед глазами, но рыцарь укрылся щитом, согнувшись почти к земле, просеменил к голове дракона, с сипеньем набиравшей воздух, и с силой ткнул мечом выше глотки.

Дракон выкатил глаза с растопырившимися зрачками (цветом они напоминали уже не фиалки, а лилии, заметила принцесса зачем-то), пытаясь расклещить пробитые мечом челюсти. Рыцарь навалился всем телом на меч, дракон, отчаянно рванувшись, со звоном ударил носом в щит. Щит, вращаясь, будто пущенная по ветру скорлупка, полетел к принцессе, но прежде чем он колокольно грянул у ее ног, рыцарь, чуть приняв меч на себя, сделал еще несколько быстрых движений – туша отчаянно задергалась, – вспрыгнул на загривок и, перехватив рукоять обеими руками, снес голову дракону.

Тело дракона распрямилось отпущенной пружиной, хвост снес несколько валунов, громоздившихся на месте дальней стены, крылья раскинулись, царапнув потолочные балки, – и опали.

Все стихло.

Только по полу неровно и почти нестрашно постукивала густая желтая жидкость из шеи дракона.

Рыцарь, помешкав, соскочил с загривка своей добычи, оперся о меч и несколько секунд смотрел в пол, слегка пошатываясь. Принцесса, помогая себе руками, осторожно поднялась с пола и с усилием подняла верхний край щита. На щите был выбит рыцарь, поражающий дракона, а по бокам старинные руны выпевали незнакомый принцессе девиз.

– В надежде славы и добра, – прочитала принцесса и обнаружила, что голоса у нее совершенно не осталось.

Рыцарь стащил с головы шлем. Голова оказалась мокрой, взъерошенной и прекрасной. Рыцарь звонко уронил меч и шлем на пол, с усилием поднял рыло дракона и внимательно посмотрел в подернутые пленкой глаза.

Принцесса подволокла щит к рыцарю.

Рыцарь мельком посмотрел на нее, вежливо улыбнулся, рывками вытащил из-под кирасы толстый мешок, которым, оказывается, был обмотан, и принялся накидывать этот мешок на голову дракона.

– В надежде славы и добра, – еще раз сказала принцесса. И на сей раз получилось звучно и, кажется, мелодично.

– Да-да, – рассеянно подтвердил принц. – Все хорошо.

Я ужасно выгляжу и пахну, наверное, тоже, отчаянно подумала принцесса. Но ведь он все равно пришел. Не побоялся. И не уходит сейчас. Ждет. В надежде славы и добра.

– Я так долго Вас ждала, – прошептала она.

– Да-да, – повторил принц, пытаясь вправить верхние клыки дракона под чешуйчатые брылы.

Принцесса поняла, что ему надо помочь, и деликатно спросила:

– А куда мы поедем?

– Домой езжай, – сказал принц, не отвлекаясь. – Дорогу найдешь, не маленькая. Хочешь – отряд от папы жди, через пару недель, поди, подъедут дворец чинить. Еды хватит, если что, этого жри, он долго не тухнет. Очаг тут – да, есть, кремень… Ну, оставлю кремень. Конь у меня, извини, двоих не унесет. Старый конь.

– А как же… Как же надежда славы? И мы с Вами, – пролепетала принцесса. – Мы ведь созданы друг для друга? Я, когда Вас увидела, сразу…

– А иди ты в жопу, принцесса. Мне еще трех таких коров выручать, и в коллекционном зале восемь пустых витрин осталось, Ланселот на голову обгоняет.

Рыцарь завязал мешок, забросил меч в ножны, щит – за спину, сунул шлем под мышку и, бряцая броней, пошел прочь, сильный, прекрасный и забывший про кремень. У кончика драконьего хвоста он остановился и сказал:

– Ты не обижайся, ты красивая и все такое. Только конкурс через месяц уже кончается, до тех пор у меня обет.