– Ну вот, теперь и я приклеилась! Павел, и в самом деле закрепи дверцы письмом, как было, и слезай. Иоанна, замучилась я с твоей юбкой. Может, выкрасишь ее в красный цвет, и дело с концом?

– Ага. И блузку. И жакет. Да и туфли тоже, зачем тогда ты их оттирала? Раз уж все красное… Интересно, из чего вы сделали эту адскую смесь?

– Из краски с клеем… – начала было Алиция, но Павел ее перебил:

– …и я должен был разлить ее у порога. Мы хотели, чтобы он вляпался и оставил следы… – Павел наконец воткнул сложенный вчетверо конверт в щель, кулаком прихлопнул дверцы и слез с табуретки.

– Он так надоел мне со своей ловушкой, что я вспомнила об этой краске, – продолжала Алиция, дергая на мне юбку. – Послушай, ты бы ее сняла, можешь переодеться, вот халат. Хотя нет, ведь у тебя еще руки…

– …и ноги, – огорченно дополнила Зося.

– Мы хотели сделать так, чтобы следы были заметны, – с воодушевлением излагал свою идею Павел, – и чтобы не очень легко стирались…

– Ничего не скажешь, у вас отлично получилось.

– Мы добавили в краску клей и хорошенько перемешали…

– Павел! Сколько раз повторять – берись за пол! – Зося решительно воткнула ему в руку большой кусок ваты. – Не хватает еще, чтобы эта Хербертова аристократка тут к чему-нибудь приклеилась! Да не там, куда ты пошел? Здесь, в кухне, вытирай! И в прихожей! И около сортира. Там, где Иоанна наследила.

– По всему дому успела, – ворчал Павел.

– Очень трудно было смешивать, – жаловалась Алиция. – Как я ни старалась, немного вылилось на пол. И я тут же приклеилась. Тогда я поставила банку на полку… Нет, банку я поставила на стол, а на полку – миску. Я хотела подмешать еще немного клея, но тут банка упала. Размазывалось все по-страшному, ну мы и решили оставить все как есть до утра, посмотреть, будет ли дальше пачкаться или засохнет. А потом они пошли спать, Я тоже легла, и вот тут свалилась миска, сначала на меня, а с меня на пол. Я пыталась стереть с себя краску, но лишь больше измазалась, ну, чистое наказание, вроде этой краски все больше делалось, плюнула я на нее и вообще ушла из комнаты. А в западню попалась ты. Какого черта ты вообще полезла в окно?

– Ключи забыла. Думала, вы спите, не хотела вас будить.

– И в самом деле тебе это удалось.

От всех нас потребовалась каторжная работа, чтобы по крайней мере по квартире можно было передвигаться без риска влипнуть в краску. Свою измазанную одежду я подбросила к куче с грязным постельным бельем из комнаты Алиции. Какое счастье, что сумка мне мешала и я оставила ее на террасе! Хоть она уцелела. Ох, в недобрый час придумала я «все красное»…

* * *

Хлопоты по приготовлению изысканного и в то же время свойского ужина по-польски отнимали у нас все силы. Дел было невпроворот, и они множились как кролики весной. Херберт со своей Анной-Лизой должны были прибыть к семи. К этому времени нам предстояло не только доварить бигос, но и как следует проветрить квартиру. Капустный запах был прочно закреплен вонью растворителя. Алиции пришлось купить еще одну бутылку, ибо утром обнаружилось, что надо отчистить от краски и диван, на который меня силком заволокли, и дверь в Алициной комнате, о которую я опиралась в изнеможении. Особенно нас беспокоил благоухающий диван. Зося безуспешно пыталась забить запах краски то с помощью спирта, то духов, то кофе. И каждый раз, обнюхивая мягкую мебель после очередной операции, с горечью убеждалась, что ничто не помогает.

Павла огорчало другое:

– Жалко, что в диване не было клопов, все до одного бы повымерли.