– А теперь признается во всем, ибо терять ей нечего – бандит в руках полиции, остальное не важно, для нее жизнь кончена. Вот только откуда Эдик мог знать обо всем?

Павел перебил Алицию:

– Что вы все «Анита, Анита»! Ведь вместе с ней тут орудовал какой-то мужчина. На Эльжбету наехал мужчина…

– А! – встрепенулся герр Мульдгорд. – Память моя што кладезь иссохший. Аз молю, аще дама под машина обозреть соизволит сии доводы. – Он извлек из портфеля пакет. – Все иные особы да будут правды ради честные свидетели!

Без ненужных эмоций и без малейших колебаний Эльжбета из десяти пар предъявленных ей перчаток выбрала одну. Герр Мульдгорд удовлетворенно кивнул головой.

– Воистину так! Есть то ихний работник, зело малая… э… рыбина.

– Понятно. Помощник по мокрому делу.

Затем полицейский информировал нас, что после допроса в полиции Анита отправлена на обследование в психиатрическую клинику и получено разрешение на свидание с ней кого-нибудь из нас одного.

– Иди ты! – в один голос сказали Алиция с Зосей. – Может, она сама скажет, откуда Эдик о ней узнал.

Несколько дней прошли в терзаниях и сомнениях. Этично ли наносить визит убийце и преступнице, пусть даже и давней приятельнице? Не расценит ли она мой визит как знак нашего прощения ее подлым поступкам или, того хлеще, как знак их одобрения? А, может, вообще бестактно расспрашивать ее о злодеяниях и лучше сделать вид, что ничего такого не было? Совершенно запутавшись в сложных морально-психологических проблемах, я уже и не знала, кого иду посещать – закоренелую преступницу или просто свою не совсем здоровую психически приятельницу?

С первых же слов Анита рассеяла все мои сомнения. Она уже отошла после первого шока и обрела былую уверенность в себе.

– Дуры вы все, как я посмотрю, – безапелляционно заявила преступница. – Лично я ничего против Алиции не имею и даже люблю ее. Мне вовсе не хотелось ее убивать.

– А чего же тебе хотелось? Сделать ей приятное, устранив из ее дома излишек гостей?

– А что, скажешь, не было излишка? Но дело обстоит не совсем так. Теперь я уже могу тебе сказать… Мне не хотелось ее убивать, но я должна была это сделать.

Она тяжко вздохнула. Я слушала, боясь проронить хоть слово.

– Когда мы с Алицией случайно встретились во Флоренции, я ведь знала, что она щелкает там свои идиотские фотографии, и на одной из них может быть Анджей…

– Какой еще Анджей?

– Ну, этот, мой… Его зовут Андреас. Фотографии, где он заснят вместе со мной, – единственная реальная опасность раскрыть нашу связь. Я не могла этого допустить. Слишком велика была для него угроза. И еще надо было отыскать и забрать ее записную книжку, я ведь знаю, она все записывает, память у нее никудышная, без записей уже ничего бы не вспомнила. В здешней полиции мне удалось выкрасть единственную его фотографию, которой они располагали. Украсть из полиции было просто, у них все разложено по полочкам, а вот разыскать что-либо у Алиции – каторжный труд. Поэтому и нужно было ее прикончить, а потом спокойно обыскать весь дом. Ну, и еще я боялась – она сама их найдет и вспомнит что не надо. А всех остальных мне очень не хотелось обижать. Ох, ты представить себе не можешь, сколько сил и хлопот это стоило, как трудно было при этом никого не убить.

– Но ведь Эдика ты… того…

Анита опять вздохнула.

– Тут я совершенно потеряла голову, – призналась она, искренне сожалея о содеянном. – Мне надо было, чтобы он замолчал, причем немедленно, я не знала, как это сделать, ну и… Перестаралась немного.

Вот так стали понятными поразительная невезучесть нашего убийцы и подозрительно частые стечения счастливых обстоятельств для его жертв.