При упоминании дуэли Джулия побарабанила пальцами по ридикюлю, но язык все равно прикусила. Она не произнесет ни единого слова, потому что ни с кем из них не намерена разговаривать. Глупые мужчины, регулирующие свои разногласия если не кулаками, то с расстояния в двадцать шагов. Не успеешь и глазом моргнуть, как папа вызовет на дуэль Бенедикта.

— Кто больше достоин порицания, сэр: человек, предвкушающий свою брачную ночь, или человек, продающий собственную дочь за пять тысяч? — Бенедикт произносил каждый слог с тщательной, обрывистой точностью, словно докладывал воинскому начальнику.

Сент-Клер покрутил в коротких пальцах перчатку, ту самую, которую так и не надел на руку после удара по лицу Кливдена.

— Брачную ночь?

Бенедикт густо покраснел.

— Несмотря на то как все выглядело сегодня утром, намерения у меня самые честные.

Отец издал какой-то нечленораздельный звук, то ли буркнул, толи просто хмыкнул.

— Я могу доказать. — Бенедикт ткнул локтем Аппертона. — Ведь могу?

Друг оторвал взгляд от проплывающих мимо пейзажей.

— Что?

— Она у тебя?

— Прямо тут. — Аппертон похлопал себя по груди. — Даже не предполагал, что архиепископ может сделать все так быстро.

— Что у него? — Проклятие. Слова вырвались сами, прежде чем Джулия успела прикусить язык. Бессмысленные слова, потому что она отлично знала, что Бенедикт мог получить у архиепископа.

— У меня не было времени до того, как нам пришлось покинуть город, — произнес Бенедикт, — поэтому я попросил Аппертона получить для меня специальную лицензию.

Джулия начала изучать свои ногти.

— Похоже, эта поездка оказалась полным фиаско. Может быть, мне все-таки стоит выйти за Кливдена.

Аппертон отчаянно закашлялся, а Бенедикт пригвоздил ее к месту гневным, устрашающим взглядом. Возможно, именно таким взглядом он запугивал младших офицеров.

— Не смей даже шутить на эту тему! — Он говорил негромко, но жестко, заглушая кашель Аппертона, и по спине Джулии пробежал холодок. — Только не после...

Кашель Аппертона резко оборвался, и Бенедикт осекся, не договорив. Снова воцарилась напряженная тишина. Бенедикт поймал взгляд Джулии, его голубые глаза пылали яростью и смущением. И ей показалось, что они зеркально отражают ее взгляд, исключая цвет глаз, конечно.

— Из этого замужества тебе не выпутаться, — заявил Сент-Клер. — Ты предопределила его сама, своими поступками!

Вот тут Джулии в свою защиту сказать нечего. Слухи разлетятся быстро. Если не ко времени их возвращения в город, то уж дуэль точно вызовет настоящую бурю споетен.

Дуэль. Почему отец решил вызвать Кливдена, ведь тот сказал правду? Только из-за устаревшего чувства чести? Каким бы ни был исход этой дуэли, ничего хорошего не последует. Отец может остаток жизни провести с чужой кровью на руках, и это в лучшем случае. А в худшем погибнет сам.

Словно разгадав ее мысли, Сент-Клер подался вперед, зажав ладони между колен, и пустился в обсуждение деталей: оружие, место, идеальные условия. Джулия поджала губы и уставилась в окно. Вдоль дороги росли тополя — интересные деревья. Во всяком случае, достаточно интересные, чтобы отвлечь ее от желания разразиться скандальной речью о мужском идиотизме.

Но под конец сдержаться не получилось.

— Папа, ты когда-нибудь стрелял из пистолета?

Сент-Клер откинулся на спинку сиденья и поправил очки.

— Конечно, стрелял.

— Когда?

— Я сражался на дуэли с Челтенхемом из-за твоей мамы.