Джулия сжала губы в попытке представить себе молодого отца, пьяно покачивающегося и целящегося из пистолета куда-то примерно в сторону противника.

— А почему он это сделал, как ты думаешь?

У нее имелись свои мысли на этот счет, но о чем догадывается мама?

— Этот человек был без ума от меня.

Этот человек. Не твой отец, не Чарлз — этот человек. Он не тот мужчина. И даже спустя четверть века мама испытывает горечь.

— Как по-твоему, он до сих пор без ума?

— Что это еще за вопрос? — рявкнула миссис Сент-Клер.

— Важный. — Да, очень важный. Неделю назад ей бы даже в голову не пришло об этом спрашивать.

— После всех этих лет? Сомневаюсь. — Мать тяжело вздохнула. — Полагаю, в самом начале все еще можно было исправить. Но теперь слишком поздно. Слишком поздно для всего. — Миссис Сент-Клер на мгновение закрыла глаза и сглотнула. Затем поднесла пальцы к щеке Джулии, прикоснулась легко и прохладно. — Знаешь, ты пошла в отца.

— В смысле?

— Твоя внешность, твой темперамент. Он тоже всегда скрывал свои чувства. — И с этими словами миссис Сент-Клер вышла из комнаты.

С гудящей головой Джулия опустилась на кровать. «Я не хочу становиться такой, как она», — промелькнуло в сознании эхо старого разговора с Софией. В этих словах содержалось нечто более важное. Она не хочет превращаться в копию своей матери — красота с годами увядает, хотя внешность остается приятной глазу, но внутри все по-прежнему кипит желчью о прошлом, которое невозможно изменить.

Нет, Джулия не хочет становиться таким человеком. Перед ней сейчас будущее, будущее с Бенедиктом, и, как он заметил, ей всего лишь нужно определиться и решить, каким будет их брак. Требуется только открыть свое сердце.

К тому времени, как в спальню, вальсируя, вплыла София, младшая из сестер уже переоделась в ночную рубашку и забралась под одеяло. Джулия села в кровати и обняла колени. Какой прием ей окажет сестра? Скандал с Софией будет отличным завершением идеально несчастливого вечера.

— Как спектакль? — рискнула Джулия прощупать почву.

Старшая из сестер на мгновение застыла.

— Ты дома. — В голосе звучало лишь удивление.

— Да, дома.

— О, Джулия! Прости меня за мое поведение тем вечером! Я так беспокоилась, когда ты сбежала, и думала, что это из-за меня...

— Ну что ты, конечно, не из-за тебя! — Джулия откинула одеяло, вскочила и крепко обняла сестру. — Я сбежала, потому что ни за что, никогда не выйду за Кливдена.

— Да, но... — София сильно вздрогнула в объятиях сестры. Несмотря на все заверения, она, кажется, собиралась разрыдаться.

— Никаких «но». Расскажи мне про театр.

— Театр? — София подняла голову и вытерла покрасневшие глаза. — Ах да, театр.

Джулия внимательно смотрела на сестру. Щеки Софии раскраснелись, обычно аккуратные кудряшки, растрепавшись, сбились над ушами, а на фарфоровой коже шеи ярко выделялось подозрительное темное пятно,

— Мама сказала, что ты уехала с Хайгейтом в театр.

Услышав это имя, сестра легко вздохнула и прислонилась к стене, обхватив себя руками за талию. Голубые глаза уставились куда-то вдаль.

— Вы до театра-то доехали?

— Что? — София вздрогнула. — О, нет. Хайгейт подумал, что лучше мне не появляться на людях, учитывая... — Она неопределенно махнула рукой и замолчала.

— И куда же вы поехали? Прости мою бестактность, но ты выглядишь, как будто... — Ей не хотелось говорить, что сестра выглядит как женщина, которую только что удовлетворили, но выглядела она именно так.