Аппертон ткнул друга локтем.

— Ты точно уверен?

— Теперь уже ничего нельзя остановить.

Когда они приблизились, Кливден посмотрел на Аппертона так, словно перед ним нищий оборванец, пожаловавший с визитом к принцу-регенту.

— Что здесь происходит? И где Сент-Клер?

— Мистер Сент-Клер чувствует себя недостаточно хорошо, чтобы драться на дуэли, поэтому я вместо него. Аппертон будет моим секундантом. И давайте покончим с этим.

Но даже время было против Бенедикта. Казалось, утренний туман сгустился в осязаемую силу, замедляющую все движения. Ревелсток стоял в стороне, пока Аппертон медленно, как улитка, шел навстречу секунданту Кливдена. Он почти не слушал, пока эти двое обсуждали условия и оружие, толком не заметил, как зарядили четыре пистолета — дополнительная пара оставалась у секундантов.

Мерзавца удовлетворит только кровь.

Спустя вечность Бенедикт встал спиной к Кливдену с заряженным пистолетом в руке. Оружие ощущалось как якорь или груз, который будет становиться все тяжелее с каждым шагом из положенных двадцати.

— Один.

По команде Аппертона он сделал первый шаг, затем второй, третий. На десятом невольно напрягся, ожидая ощутить, как пуля впивается ему в спину на одном из следующих шагов к судьбе.

— Девятнадцать, двадцать.

Он повернулся лицом к противнику. Даже на таком расстоянии Бенедикт видел блеск глаз Кливдена, его напрягшуюся челюсть и его решимость. Он всегда представлял себе смерть в виде черепа, призрака или еще чего-нибудь столь же ужасного. В крайнем случае думал, что увидит лик смерти на роже французского солдата. А когда война закончилась и он продал патент, Бенедикт даже не предполагал, что когда-нибудь снова столкнется со смертью, и уж точно не в двадцати шагах от старого школьного врага.

Да пошли они все к черту, эти ваши благородные намерения. Если у него и есть хоть один шанс выйти из этой передряги живым, то нужно стрелять на поражение. Глубоко вздохнув, Бенедикт поднял пистолет.

Глава 20

Джулия затаила дыхание, когда коляска Хайгейта остановилась в дальнем конце Гайд-парка. Пальцы Софии крепче сжали ее руку. Хвала Господу за то, что у нее есть сестра. Без Софии у нее задрожали бы руки, а вслед за ними и ноги. И Джулия ни за что бы уже не смогла выйти из кареты.

— Ты что-нибудь видишь? — спросила младшая из сестер, будучи сама не в силах смотреть.

— Нет, слишком туманно.

— Самая подходящая погода для того, чтобы пройти незаметно. — Отозвался Хайгейт, сидевший напротив с выражением мрачного неодобрения на лице. Разумеется, он настоял на поездке с ними.

— Нам нужно выйти из кареты, — сказала София.

— Ничего подобного вы не сделаете. Леди не должны быть свидетелями подобных событий. Не понимаю, почему я вообще позволил вам зайти так далеко...

Суровый взгляд Софии оборвал его речь и добавил тревоги уже растрепанным нервам Джулии. Она предпочитала не думать о том, что именно сестра могла пообещать ему в обмен на помощь. С таким лицом в глубоких морщинах он вполне мог быть самим дьяволом.

Дьявол обратил свой взор на Джулию.

— Он будет недоволен, что вы здесь. Не захочет, чтобы вы это видели.

— Тем не менее я чувствую, что должна быть свидетелем. — Сила собственного голоса удивила Джулию. Как она может говорить так уверенно, если внутри все кипит? — Если бы не я, ничего бы этого не случилось.

— О, Джулия, не говори таких вещей, — взмолилась София. — Обвиняй Кливдена, если уж тебе необходимы виноватые, но только не себя.

Хайгейт встал, нагнувшись, чтобы не удариться о потолок кареты.

— Я взгляну сам. А вы обе сидите здесь и не высовывайтесь.

От мысли, что отец снаружи и его ждет ранение или смерть, сердце Джулии бешено заколотилось.