— О, — выдохнула София. — Он идет сюда. Как я выгляжу?

Джулия даже не посмотрела на нее. С золотистыми волосами, зачесанными вверх, с прелестным личиком, в бледно-голубом платье, которое подчеркивало фигуру самым выгодным образом, София представляла собой образец красоты, о которой большинство дам высшего общества могли только мечтать. Если бы не скромное происхождение матери и намеки на скандал, связанный с женитьбой их родителей, Софию в ее первый же сезон могли провозгласить Несравненной. Впрочем, она уже успела отвергнуть достаточно брачных предложений, чтобы отец выдрал последние остатки волос.

— Выглядишь безупречно, как всегда.

Неровные края веера Софии трепетали так быстро, что ветерок охлаждал даже кожу Джулии. Бенедикт потянул ее за руку.

— Можно поговорить? Наедине?

Глаза Софии округлились.

— Только не сейчас! Вы не можете оставить меня одну! Что, если я упаду в обморок?

В обморок? Несмотря на прошедшие пять сезонов, София все еще была подвержена своему странному недомоганию.

— Не говори глупо...

— Ладлоу тебя подхватит, — ответил Бенедикт и сомкнул пальцы на запястье Джулии.

— Я в самом деле вынужден настаивать.

— Да что с тобой сегодня? — прошептала Джулия, глядя на друга. — Ты так странно себя ведешь. Не знай я тебя как следует, подумала бы, что ты пьян.

— Поверь, Джулия, лучше бы я был пьян.

Она застыла, услышав свое имя. Они знакомы так давно, что наедине обращались друг к другу по именам самым естественным образом, но так забыться посреди бального зала? Непохоже на Бенедикта.

— О, мистер Ладлоу, — выдохнула София.

Джулия перевела взгляд на остановившегося перед ней мужчину. Его улыбка могла бы ослепить вдовствующую графиню Апперли настолько, что та забыла бы про свой лорнет (иди, наоборот, выхватила бы его, чтобы лучше видеть), но на Джулию она никакого эффекта не произвела.

— Добрый вечер, дамы. Ревелсток, — добавил Ладлоу, кивнув Бенедикту. — Дорогая моя мисс Джулия, должен сказать, сегодня вы совершенно обворожительны.

На секунду Джулия застыла. Наверняка она просто его не расслышала. Но тут он потянулся к ее руке с таким видом, будто имеет на это полное право. С некоторым запозданием Джулия высвободила пальцы из мертвой хватки Софии и позволила ему прикоснуться губами к перчатке.

— Мистер Ладлоу. — Джулия намеренно придала голосу холодность; теперь он вряд ли сочтет ее тон дружелюбным.

Спустя секунду Ладлоу отпустил ее руку и обрушил все свое обаяние на Софию. Джулия буквально ощутила, как сестра запылала восторгом.

— Как всегда, рад вас видеть, мисс Сент-Клер.

Если София и заметила, что комплимента сделано не было, она хорошо это скрыла и, опустив голову, присела в реверансе.

— Милорд.

У Джулии от изумления приоткрылся рот. Милорд? Вечер с каждой минутой становился все более странным.

Смех Ладлоу, низкий и бархатистый, раскатился по их углу.

— Ну-ну, мисс Сент-Клер, давайте не будем торопиться. Еще ничего не урегулировано.

Бенедикт, стоявший рядом, внезапно замер, и в воздухе почувствовалось исходящее от него напряжение.

— Что не урегулировано? — Вопрос вырвался у Джулии, прежде чем она успела прикусить язык. Ладлоу снова повернулся к ней. Своей улыбкой он мог бы растопить масло.

— Стало быть, вы еще не слышали о моей удаче?

— Нет, не слышала.

Едва заметные морщинки у него на лбу разгладились.

— Вообще-то с моей стороны очень грубо и неучтиво называть это удачей. Прошу меня простить. Видите ли, моя удача — это трагедия для другой семьи.

Да в чем дело? Джулия нахмурилась, прижав веер к груди.

— О боже.