Такси к месту едет целую вечность. Город стоит в нескончаемых пробках. Мой офис располагается дальше, поэтому, когда я, наконец, добираюсь, Ленка ждет меня уже за столиком.

– Ну и погодка! – жалуюсь я. У стола с бутылкой игристого в руках возникает официант. – Я тебе говорила – ты прелесть?

– Кто бы сомневался.

Я усаживаюсь в роскошное кресло и на секунду закрываю глаза, приходя в себя после долгого дня и забега под проливным ливнем. Звук разливающегося по бокалам вина – самый приятный за сегодняшний день.

– Ну, рассказывай. Знаю же, что тебе не терпится. – Прежде чем услышать сенсационную сплетню, делаю торопливый глоток. – Божественно!

– Решила, что по такому случаю мы можем себя и побаловать.

– За это и выпьем!

– Угу. За то, чтобы больше никакие малолетние дуры вам на пути не встречались.

– Нам?

– Почему нет? Борис ведь теперь свободен. Опять же, понял многое.

– О чем? – вздыхаю я.

– О том, как оно – жить с девицей на двадцать пять лет младше. Все, как следует, переосмыслил и…

– И что? Мне теперь его такого, образумившегося, принять с распростёртыми объятьями?

– Ну, почему сразу с распростертыми? Можно помучить, чтобы походил, пообивал пороги, поунижался.

– Где унижения, а где Победный? Да и не в этом дело.

– А в чем?

– В том, что я его не люблю.

– Кака така любов? Тебе что, снова семнадцать? Брось! Вам о другом думать надо. К тому же не мне тебе рассказать. Гуляют все. К чему тогда твой максимализм?

– Гулять, может, и гуляют. Но не все уходят. Тем более так, к другой. Обо мне ведь до сих пор говорят, как о его брошенке!

– А что, лучше бы так гулял?

– Иногда мне кажется, что это я бы как раз поняла и простила. Я ж не дура, Лен, знала, в какой среде он крутится. И, наверное, была готова, что рано или поздно он спутается с какой нибудь прости господи. Пусти козла в огород… Так говорят, да? Ну вот. А то, что ушел… Что все разрушил, нет нет, не о чем говорить, – отрезаю я, утыкаясь в меню. – Пусть теперь как то сам. Без меня. Да и с чего ты взяла, что он вообще захочет вернуться?

– Неужели не было предпосылок? Ты его когда в последний раз видела?

– Сегодня. Он Мирона забирал к себе.

– Вы говорили?

– Нет. Я спешила. А, впрочем, о чем нам говорить? С тех пор, как Котька прошла последнее обследование, не о чем.

– Хорошо, что хоть там все благополучно.

– И не говори. Такого ужаса натерпелась, – отвлекаюсь на подошедшего официанта: – Филе миньон. И спаржу…

– Как она вообще?

– Ничего. Страдает по поводу лишнего веса, который набрала, когда… ну, ты поняла. Когда весь этот ужас случился.

Беда никогда не приходит одна, и, как я уже сказала, уход Бориса был только началом. Все, что мне довелось пережить потом – гораздо хуже. Потому что о детях мы всегда переживаем намного больше, чем о себе. И что характерно, теперь поводов переживать по поводу своей единственной дочки мне хватит до конца жизни. Ей каждые полгода нужно проходить обследование. В последний раз я начала волноваться о том, каким будет результат, задолго до того, как у нее взяли анализ.

– Это не самая ее большая проблема.

– Да уж. Но ей об этом лучше не напоминать.

– Значит, нам скоро ждать новый клип? Или сразу целый альбом?

Моя дочь, Котька, певица. Ей всего двадцать, но Борька лет с пяти таскал ее по всяким конкурсам. Так что к своему нынешнему возрасту она действительно успела стать популярной. Точней даже к восемнадцати. Ведь потом она заболела и на некоторое время ушла в тень.