Мы истребили всех опасных зверей, но продолжали есть и спариваться, не думая о наследственности… Да… О чем я говорил?
Если Джордилу тут же не напоминали его слова, он страшно сердился и мог даже ударить.
— Вы говорили, хозяин, что кто-то отсекал от себя.
— Нет. Я говорил, что люди должны себя изолировать, и приводил пример.
Прищурив глаза, он глянул на кучу тряпья и продолжал:
— Люди развивались, изолируя себя от естественного мира. Сейчас наступил следующий этап. Земля доведена до полного истощения, города стоят на платформах, изолируя нас от земли. Но это изолирует нас и от нашего прошлого. Именно поэтому мы оказались в ловушке. Мы изолированы от мудрости веков.
— Мне кажется, вы говорили, что это произошло из-за большого количества людей.
Он постоянно придумывал новые объяснения теперешнего состояния мира. Эти причины возникали после каждой прочитанной им книги, и я был сбит с толку. Он взял меня за плечи, встряхнул, рассмеялся и сказал:
— Из тебя выйдет хороший спорщик. Всегда выслушивай все аргументы, парень. Иногда в них бывает зерно истины.
Порою мне казалось, что он обходится со мной, как с важной персоной. Частенько же он жаловался, что окружен такими дураками, как я, Лэмб и Хаммер.
Хозяин завел разговор с прибывшим клиентом, а я забрался под стол и влез под одеяло к Хаммеру. Марк Джордил спал на столе, на толстой подстилке из ваты. Он сильно страдал от болей в конечностях, иногда его тяжелые вздохи даже пугали нас. Мы лежали, укрывшись одеялом и прислушиваясь к торговому диалогу.
Им не удалось договориться — клиент требовал невозможного. В конце концов хозяин указал ему на дверь.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел полицейский с оружием в руках. Одновременно открылся люк на крышу, и оттуда показался второй полицейский с тюремным роботом. Должно быть, во время спора они приземлились на такси, и поэтому мы их не слышали.
Марк Джордил понял, что попал в ловушку. Его лицо сразу осунулось и постарело. Впервые я понял, что Джордил совсем не так стар, как мне казалось. Он был молодым человеком, знавшим всю подноготную мира. Его руки и ноги затряслись, совсем как у того человека, над которым мы с Хаммером смеялись.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Марк Джордил, вы обвиняетесь в нелегальной торговле по семнадцати пунктам, — сказал один из патрульных. — Пройдемте с нами.
— Я хотел бы раньше выслушать обвинения, — произнес хозяин.
Со скучающим видом полицейский вытащил и включил маленький говорящий аппарат. Тот произнес семнадцать обвинений, которые мы с Хаммером знали. В них не упоминался идол Мэнскин и кое-что еще, но я понимал, что и прочитанных было достаточно, чтобы пожизненно отправить Джордила в деревню.
В моей голове пронеслись какие-то безумные идеи спасения хозяина. Я собрался выпрыгнуть и закричать на полицейских, но не успел и шевельнуться, как Хаммер зажал мне рот и придавил меня к полу, давая понять, что нам не следует даже дышать.
Хозяина заперли внутри тюремного робота. Этим штукам придавали подобие человеческого тела и снабжали их колесами. Робот передвигался сам и доставлял арестованного в штаб-квартиру полиции под город.
Вот и все, что произошло. Через минуту все ушли, а я лежал, боясь шелохнуться.
— Сматываемся отсюда, пока они не вернулись, — прошипел Хаммер, вылезая из-под стола. — Нас сошлют в деревню просто за то, что мы работали у Джордила. Пошевеливайся!
Я вылез, жалко глядя на Хаммера.
— Я остаюсь, а ты иди.
— Это уж точно, я уйду. Если ты хоть что-то соображаешь, ты тоже исчезнешь. Беспризорник!
Хаммер носился кругами по комнате, набивая сумку сколько-нибудь ценными вещами. |