— У вас есть какие-нибудь новости, полковник? — спросил Гриффин.

— Похоже, слухи насчет старого короля оказались правдивыми, — ответил Джек.

— Так, значит, он не безумен?

— О нет, его рассудок, без сомнения, помрачен, но болезнь время от времени отступает, сменяясь светлыми промежутками. Письмо, о котором идет речь, написано королем, Гриф. Его величество извел уйму бумаги на послания. Однажды он передал Атвуду в дар всю Шотландию.

Гриффин только фыркнул в ответ.

— Да кому она нужна?

Джек улыбнулся.

— Однако слуга короля припомнил тот случай, когда Атвуд взял на себя труд проследить за тем, чтобы королевское послание было скреплено печатью с его личным гербом. Впрочем, он не придал этому особого значения. По словам телохранителя, он решил, что Атвуд просто потворствует прихотям его величества.

— И что такого могло быть в этом письме, из-за чего Джеймисон стал сам не свой? — съязвил Гриффин. — Уж не объявил ли король Принни бастардом? Судя по тому, как они ненавидят друг друга, это не исключено.

— Этого я не знаю, Гриф, но все же сомневаюсь в том, что он пошел бы на такую крайность. Всякий раз, когда я пытался расспросить его величество о содержании письма, которое он вручил Атвуду, король тут же разражался очередной проповедью по поводу морального разложения, поразившего нацию с тех пор, как она оказалась во власти «этого омерзительного толстого создания». Полагаю, он имел в виду своего сына.

— А как насчет остальных слуг?

— Они подтвердили слова телохранителя.

— По-моему, если король лишит принца-регента наследственных прав, это будет только справедливо… Куда вы собрались?

— Мне нужно послать кого-нибудь за Берком, — отозвался Джек, собираясь открыть дверь кабинета. — Я хочу, чтобы он немедленно отправился в дом Атвуда и попытался разговорить прислугу.

— Она там, — коротко произнес Гриффин. Джек разжал пальцы на ручке двери и изумленно осмотрелся.

— Энн?

— Да. — Выразительное-лицо Гриффина вдруг сделалось тусклым и безжизненным.

— И что она там делает в такое время?

— Понятия не имею. Мне известно только, что она еще не ложилась.

Джек осторожно повернул ручку и приоткрыл дверь.

— Спасибо, Гриф, — тихо произнес он, не оборачиваясь. — Иди, вздремни немного.

— Сначала вам нужно поесть, — возразил шотландец с явным неодобрением в голосе. — Вам незачем было связываться с этой женщиной, полковник. Она…

— Довольно, Гриффин. — Джек переступил через порог и прикрыл за собой дверь.

Несколько угольков, еще тлевших в камине, озаряли комнату слабым светом. Энн свернулась калачиком в углу потертого от времени дивана. Серая кошечка пристроилась у нее на коленях. Во сне морщины тревоги, слишком часто в последнее время омрачавшие ее лоб, разгладились, а тонкие кружева на корсаже ее платья поднимались и опускались в медленном, завораживающем ритме.