Мик долго смотрел ей в глаза, что-то прикидывая.

— Хорошо, — сказал он наконец, глядя на дым, выходящий из улыбающихся полных губ женщины.

Ресторан представлял собой частицу Сайгона посреди Токио, отражая новый дух столицы Вьетнама, дух перемен и процветания. Стены цвета пожухшей листвы отбрасывали блики света, на полированной поверхности пола из черного мрамора отражалась темная синева купола потолка. Горящие на столах свечи делали интерьер ресторана в чем-то похожим на храм. Вырезанная из темно-красного лакового дерева, сильно стилизованная маска традиционного вьетнамского дизайна, почти целиком занимающая одну из стен, отбрасывала по сторонам синеватые пятна света.

Одетыми под стать интерьеру официантами заправляла Хоннико, эффектная блондинка в расшитом золотом корсаже и узкой шелковой юбке, чуть прикрывающей лодыжки. Она превосходно говорила на французском, японском и вьетнамском языках и пользовалась непререкаемым авторитетом у персонала. Обычно в это время Хоннико с превосходно отработанной сердечностью приветствовала посетителей и провожала их к освещенным свечами столам, но сегодня она неподвижно стояла за своей отделанной бронзой стойкой, наблюдая полузакрытыми глазами за певицей. Собственно говоря, ей больше ничего и не оставалось делать, потому что сидящие в дальнем углу двое были единственными посетителями. Дверь ресторана была заперта, а узкие окна плотно закрыты кружевными занавесами. Сквозь стеклянный фонарь террасы бриллиантовой россыпью светилась панорама ночного Роппонжи.

Официант с холодным и бесстрастным лицом врача принес тарелки с запеченной в тесте рыбой и неочищенными тигровыми креветками под деликатесным чесночным соусом.

Мик молча потянулся за вилкой, но Джай продолжала курить.

— Интересно, действительно ли ты имеешь в виду то, что сказал, — проговорила она.

Леонфорте начал есть с жадностью человека, давно не видевшего хорошей еды. Джай наблюдала за ним, постукивая друг о друга длинными, покрытыми лаком ногтями. Клик-клик, клик-клик. Как будто жуки бьются об оконное стекло.

— Ешь. Разве ты не голодна? — спросил Мик, хотя по его тону можно было заметить, что он не ожидает ответа. — Лично я очень хочу есть.

— Да, — наконец ответила женщина, — ты любишь вкусно покушать. — Она пристально посмотрела на Мика ангельским, а может быть дьявольским, взглядом.

Перед ней сидел мужчина с грубыми, резкими чертами лица. У него были длинные седые волосы, аккуратно подстриженная бородка, великолепный нос римлянина и необычные глаза желто-серой окраски, которая придавала им свирепое, кошачье выражение. Весь облик этого человека говорил о том, что он привык отдавать приказания, что радикальная философия совмещается в нем с низменными инстинктами, а видение окружающего мира давно и непоколебимо установлено.

— Где он? — спросила Джай спокойным тоном — это далось ей с большим трудом. — Покажи мне его.

Мик, конечно, понял, о чем она говорит. Он сунул креветку в рот и только потом спросил:

— А откуда ты знаешь, что он со мной?

— Я знаю тебя. — Женщина собралась было зажечь другую сигару, но Мик, накрыв ладонью ее руки, помешал ей сделать это.

Изумившись, она взглянула на него и, едва заметно пожав плечами, взяла вилку и послушно начала есть. Но делала это безо всякого видимого удовольствия, почти автоматически открывая рот. «Жаль что она ест, не обнажая своих ровных, белых зубов», — подумал Мик, и ему вдруг очень захотелось увидеть эти зубы. Он вытащил из-под крышки стола кинжал. Пламя свечи отразилось на длинном черном лезвии из дамасской стали.

Джай смотрела на него как зачарованная, ее рука застыла на полпути, и тонкий ломтик рыбы соскользнул с вилки в тарелку.