Значит, подумал взволнованный юноша, на одном из островков Новой Швейцарии, может быть уже несколько лет, томится несчастная девушка или женщина, лишенная всех благ, какие «Лендлорд» предоставил их семейству.

— И что же ты сделал? — нетерпеливо прервал его отец.

— Единственное, что было возможно: привел в чувство альбатроса, оглушенного ударом. Для этого оказалось достаточно влить в его клюв несколько капель медового напитка. На обрывке носового платка я написал по-английски кровью убитой выдры: «Уповайте на Бога! Его помощь близка!» Затем привязал этот лоскуток к лапке альбатроса. Похоже, что он ручной, и сразу же полетит к Дымящейся горе, унося с собой мою записку. Почувствовав свободу, птица взмыла в воздух и понеслась к западу с такой быстротой, что я скоро потерял ее из виду.

Потрясенный Церматт стал думать о том, что делать, как спасти несчастную. Где находится эта Дымящаяся гора? Вблизи Новой Швейцарии или в сотне лье от нее? Альбатросы, сильные и неутомимые странствующие птицы, могут преодолевать огромные расстояния… Не появился ли он с одного из отдаленных островов, до которого невозможно добраться и на шаланде?

Отец похвалил намерение Фрица не разглашать пока эту тайну. Зачем напрасно волновать мать и братьев! К тому же неизвестно, жива ли еще обитательница Дымящейся горы? В записке нет числа, и с того времени, как девушка привязала ее к лапке альбатроса, могло пройти много лет.

Итак, тайну решили не открывать, но, к сожалению, отец и сын пока не придумали, как найти англичанку…

Но Йоханн все же решил тщательно обследовать Жемчужный залив, чтобы узнать, насколько безопасно продвижение по нему. Мать хоть и неохотно, но согласилась остаться дома с Францем. А Эрнст, Фриц и Жак, естественно, сопровождали отца.

Итак, на следующий день, одиннадцатого апреля, шлюпка вышла из устья Шакальего ручья, течение быстро подхватило и понесло ее к северу. Путешественники взяли с собой некоторых домашних животных — обезьянку Щелкунчика, принадлежащего Жаку шакала, собаку Билли, хотя при ее почтенном возрасте такие плавания для нее опасны, и, наконец, двух молодых догов — Каштанку и Буланку.

Фриц шел впереди на каяке. Обогнув мыс Обманутой Надежды, он повернул на запад, направляясь к скалам, где на валунах грелись моржи и другие морские млекопитающие. Внимание же отца привлекли не эти громадные неуклюжие животные, а жемчужные кораблики, которыми любовался несколькими днями раньше и Фриц. Бухта буквально кишела этими грациозными головоногими. А когда при бризе они раскрывали свои прозрачные перепонки, то казалось, что плывет настоящая маленькая флотилия.

На расстоянии трех лье от мыса Обманутой Надежды появились характерные очертания другого мыса, того самого, что был назван Фрицем Курносым. А еще через полтора лье показалась арка, за ней и находился Жемчужный залив. Проходя под этой естественной аркой, Эрнст и Жак не удержались от того, чтобы не набрать несколько гнезд саланган, несмотря на то что птицы остервенело защищались.

Миновав узкий проход под аркой и между грядой скал, путешественники вышли наконец к цели своей поездки — обширной бухте величиной семь-восемь лье по окружности.

Они испытывали истинное наслаждение, когда продвигались по этой великолепной водной глади, посреди которой иногда возникали лесистые островки, а по берегам шумели густые лесные массивы, поднимались невысокие холмы… На западном берегу они увидели небольшую речушку, терявшуюся в лесу.

Шлюпка причалила к маленькому заливчику, недалеко от отмели с множеством жемчужниц. Близился вечер, и Церматт решил расположиться на берегу лагерем. Развели огонь, испекли в золе несколько яиц. Они вместе с пеммиканом — высушенным мясом, сладким картофелем и кукурузным печеньем пригодились на ужин.