— Они здесь, — Исхан прошел вокруг алтаря, рассматривая Тахиру так, будто она была вкусным обедом, а затем неожиданно направился прочь и вернулся уже с каменной чашей в руках. Поставил ее у изголовья принцессы и протянул над чашей руку. Девушка следила за его действиями, думая только о сказанных им словах.

«Они уже здесь!» — повторила она про себя, словно заклинание. Ее муж пришел за ней и скоро спасет, иначе просто не может быть.

Жрец извлек из-за пояса тонкий обсидиановый нож и полоснул по запястью. Брызнула кровь, потекла в чашу, наполняя ее. Тахира с ужасом следила за действиями этого непонятного человека, а когда он приложил черное лезвие к ране и зашептал странные непонятные ей слова, больше похожие на шипение змеи, с удивлением увидела, как рана на его коже начала затягиваться.

Тахира посмотрела в золотые глаза мужчины, прикусив губу.

Взгляд жреца сиял, непостижимо яркий и величественный, как и сам вид Исхана. Он взял чашу и приблизив ее к лицу принцессы, левой рукой схватил ее роскошные волосы и приподнял голову Тахиры, приближая к чаше.

— Пей! — велел.

Девушку едва не замутило от вида темной крови на дне каменной чаши.

— Нет! — проговорила Тахира, отворачиваясь, но Исхан неожиданно с силой схватил ее голову, сместил руку на затылок и нажал на шею, отчего судорога болью пробежала по лицу принцессы. Сама того не желая, она открыла рот, и мужчина силой влил кровь меж разомкнутых губ, а после провел рукой по ее горлу, и девушка сделала глотательное движение. Кровь, отвратительно теплая, соленая, потекла внутрь и принцессу чудом не вырвало.

— Вот и умница! — сказал жрец, отпуская свою жертву.

Первый крик, полный боли и агонии, они услышали спустя некоторое время, и Тахира навострила уши. Крик ее напугал, и она поняла, что ловушка Исхана захлопнулась и теперь они все оказались в его власти, сами того не понимая, повелись на уловку хитрого существа, чьи глаза уже перестали напоминать ей человеческие. Сейчас они были сплошным золотом, без белка, словно кто-то расплавил драгоценный металл и заполнил им глазницы мужчины. Зрелище жуткое и одновременно прекрасное, если бы не острое желание принцессы сорвать путы и вцепиться руками в голову Исхана, а пальцы вдавить в его глаза, пока из них не брызнет кровь. Такая же алая и отвратительно густая, как и та, которую она выпила некоторое время назад.

— Акрам! — взмолилась она вслух, не опасаясь быть услышанной. Тахире просто было теперь все равно, слышит ее жрец или нет. — Приди ко мне, Акрам. Пройди эту пещеру.

Очередной крик и сердце девушки сжалось.

«Что, если это был он?» — мелькнула страшная мысль. Но она гнала ее прочь. Акрам не мог погибнуть там, в темноте. Не мог умереть так и не узнав, что она любит его и носит их дитя.

— Как чувствуешь себя, принцесса? — спокойным голосом поинтересовался Исхан и посмотрел на Тахиру.

— Тошнит! — ответила она и добавила: — От тебя.

Исхан рассмеялся. Стены пещеры подхватили его смех, размножили, раскидали эхом, а сам мужчина прошел к странному сооружению, ещё раньше замеченному принцессой и встал напротив, разглядывая его узоры более пристально. Что-то проговорил, крайне довольный увиденным, а принцесса откинулась на каменное ложе алтаря, прикрыв глаза и понимая, что ей остается только ждать, пока не придет Акрам и его люди, чтобы спасти ее. Жрец же посмотрел на символы, украшавшие поверхность портала и заметил, что несколько из них заполнились кровью.

«Еще немного и он откроется!» — подумал мужчина и принялся ждать.

Сами того не понимая оба, и Тахира, и Исхан ждали одного: когда в пещеру придет Акрам.

Ждать оставалось недолго.

— Мне передали, что ты ходила к Сарнай! — Давлат сидел на подушках, глядя на Наиму, преклонившую перед своим повелителем колени.