— Враг силен! — слова принадлежали одному из министров. — Он уничтожил все города, которые могли помочь нам. Целенаправленно оставив только трусов, которые готовы нарушить клятвы!

Вазир проигнорировал слова и только вскинул руку, а затем повернулся ко мне:

— Принцесса, вам пора! — сухо заявил мужчина. Я хотела было поспорить, но по знаку повелителя, двое стражников, стоявших за его спиной, отошли от своего господина и шагнули ко мне с определенной целью.

— Я хочу знать! — произнесла я сухо.

— Тебе сообщат, когда мы сами узнаем что-то определенное! — ответил Вазир и чуть улыбнулся. — Ты еще слишком слаба и лишние волнения могут снова вернуть болезнь и слабость!

Мне хотелось возразить, но я не посмела. Все равно, ни к чему хорошему это не приведет, а спорить с повелителем на глазах у его приближенных, это означало ставить под сомнение его власть и влияние. а я слишком дорожила нашими отношениями с отцом мужа, чтобы пойти на это. Пришлось изобразить смирение и, встав, поклонившись, направится к выходу в сопровождении стражи.

Шагая через зал, заметила, как смотрят на меня министры, но, странным образом, не увидела в их глазах глубокого осуждения, только прикрытое сочувствие.

Воины вывели меня из зала и передали с рук на руки бабочкам-рабыням, после чего в их окружении, я направилась в свои покои, по дороге думая над теми крохами, которые смогла услышать во время завтрака. И мои домыслы были неутешительными.

Отец отказался помочь Вазиру, или скоро откажется, тем самым нарушив договор. Тахира была не той женщиной, слова которой я могла бы подвергнуть сомнению. Данный отказ позволял Шаккару в свою очередь, отказаться от меня, как от жены, и перевел бы в статус наложницы и вот это страшно.

Тахира ждала мужа, стоя у окна. За время, проведенное в Роккаре, она успела полюбить не сам город, а бесконечное море, что шумело где-то там, вдали, у пристани, качая на своих волнах корабли и лодки. К его рокоту привыкаешь быстро и порой, если на море был штиль, Тахира лежала на своем ложе и старательно прислушивалась к песне стихии, такой дивной и едва различимой, словно отдаленное эхо, заблудившееся в горах.

За ее спиной горели светильники. Пламя танцевало под дуновением ветра, посмевшего ворваться в покои принцессы.

Тахира была одна. Она ждала прихода акрама, но не любовные утехи волновали ее сердце. Сегодня она хотела узнать судьбу своей страны и решение, принятое Борханом, ведь еще вечером за чаем, Ширин по секрету шепнула девушке последнюю новость: из Хайрата прилетела птица и Тахире не стоило объяснять, какие именно вести она принесла на своих крыльях. Принцесса слишком часто отправлялась в походы с братом, а потому имела представление о том, что сейчас происходит в ее родном городе и за его пределами. Слишком хорошо она знала Шаккара и могла предугадать его дальнейшие действия и решения.

Но вот открылись двери и две рабыни пропустили вперед принца акрама. Затем молча удалились, не сказав ни слова, и лишь склонив свои головы в почтении.

Акрам несколько мгновений стоял в шаге от порога и просто смотрел на жену.

Сегодня принцесса постаралась. Ее наряд был изысканным и, тем не менее, откровенным. Тахира поймала взгляд мужа и по его выражению поняла: ему понравилось то, что он видит.

— Мой повелитель! — она поспешила поклониться. акрам ответил улыбкой и прошел в покои, не отрывая взора от своей жены. Тахира не спешила поднимать глаза и дождалась, когда рука принца легла на ее подбородок, заставляя девушку запрокинуть голову и взглянуть в его лицо.

— Я ждал этот вечер, — признался он и Тахира, закусив губу, поняла, что все разговоры придется отложить на потом. Да и с мужчиной, который удовлетворен и расслаблен разговаривать легче, а потому она не стала тянуть и подняла руки, чтобы положить их на плечи мужа.