Уве качает головой. Немного непонятно, по поводу какой именно из сказанных увальнем глупостей.

– Мне некогда, – коротко говорит он Парване, покрепче ухватывая дверную ручку.

Парване многозначительно пихает увальня в бок. Тот косится на нее, словно собираясь с духом. Наконец смотрит на Уве – затравленно, словно весь мир собрался расстрелять его из рогатки.

– Мы вообще-то пришли попросить у вас парочку вещей…

– Каких еще вещей?

– Лестницу. И еще шестилапик?

– В смысле, шестигранник?

Парване кивает.

Увалень озадачен:

– А не шестилапик, нет?

– Шестигранник, – в один голос восклицают Уве с Парване.

Парване победно вскидывает голову, кивает на Уве:

– А! Что я тебе говорила?!

Увалень мямлит что-то чуть слышно.

– А ты мне: «Да ТЫ ЧЁ! Это шестилапик!» – передразнивает его Парване.

Увалень обижается:

– Я не таким тоном говорил.

– Таким, таким!

– Не таким!

– Нет, ТАКИМ!

– Нет, НЕ таким!

Уве только глазами водит с одной на другого, как здоровенный пес на двух мышат, не дающих ему вздремнуть.

– А я говорю – таким, – пищит один мышонок.

– Это ты его так называешь, – отвечает другой.

– Не я, а все!

– А все – что, не могут ошибаться?

– А если погуглим?

– А чё, и погуглим. Зайди в «Википедию».

– Давай мобильник.

– У тебя свой мобильник есть.

– Где? Я не взяла.

– Вот блин!

Уве смотрит на него. Потом на нее. Ссора закипела – не унять. Прямо два чайника на плите – кто кого пересвистит.

– Господи! – бормочет Уве.

Парване пытается пальцами изобразить что-то шестилапое, вроде жука. Жужжит, подначивая увальня. Подначка действует. И на увальня, и на Уве. Уве ретируется.

Он идет в прихожую, кладет дрель, снимает пиджак, надевает шлепанцы на деревянной подошве и направляется мимо соседей в сарай. Те едва ли заметили, как он прошел между ними. Он уж вынес лестницу, а они все лаются.

– Да помоги же ему, Патрик! – командует Парване, вдруг заметив Уве.

Увалень неловко принимает лестницу. Уве глядит на него так, точно увидал слепого водителя за рулем рейсового автобуса. И только тогда замечает: в его отсутствие к дому подтянулась еще одна личность.

Рядом с Парване стоит Анита, жена Руне, из крайнего дома. И благонравно наблюдает за всем этим цирком. Единственный разумный выход: внушить себе, будто она ничего не видела. Хотя, может, это только раззадорит ее. Уве протягивает увальню коробку цилиндрической формы – в ней с любовью расставлены шестигранники всех сортов.

– Ой, сколько их! – Увалень чешет в затылке.

– Тебе какого размера? – интересуется Уве.

– Ну, какого… обычного размера, – отвечает увалень, обнаруживая свою принадлежность к породе людей, говорящих прежде, чем успеют подумать.

Уве долго, долго, очень долго смотрит на него.

– И для какой же надобности он тебе, мил человек? – спрашивает он наконец.

– Да мы, когда переезжали, комод из «Икеи» раскрутили. А этот, шестилапик-то, я и не взял, – без тени смущения отвечает увалень.

Уве смотрит на лестницу. Потом на увальня.

– А комод, стало быть, на крышу снес?

Увалень усмехается, мотает головой.

– Скажете тоже, ха! Не-е. Просто на втором этаже раму заклинило.