– Это ты Марселя попросил помочь? – подала голос Влада.

– Ну я, ну и что... – потупился Комсомолец.

– В самом деле – ничего, – отмахнулся Спартак. – Спасибо, конечно, но... Долго это не протянется. Начальство милицейское со временем спохватится и спросит: «А почему враг народа Котляревский еще не сидит? А ну подать его сюда!» И никакие дружки не помогут.

– И зачем ты только в драку полез... – вздохнула Влада.

– Поэтому я и предлагаю тебе вот что, – азартно заявил сосед. – К нам в райком пришла разнарядка: подготовить рекомендации для нескольких человек по комсомольскому набору в летное училище.

– И?

– Военврача Шаталова знаешь?

Шаталов. Госпиталь, где Спартак отлеживался после ранения. Предложение пойти в летное...

Пронзительная надежда вдруг вспыхнула в его груди.

– Допустим, знаю? – осторожно, боясь спугнуть удачу, ответил он.

– Я тебе такую рекомендацию дал, – просиял Комсомолец. – И Шаталов рекомендовал. И все, кто нужно, подписали... Ну, по моей просьбе. Вместо того чтобы возвращаться на фронт, ты по заданию комсомола отправляешься в летное... Так что собирай шмотки – и шагом марш на медкомиссию... Ну что ты смотришь на меня? Ты же мечтал в облаках летать? Вот и валяй. Если пройдешь эскулапов – а после подписи Шаталова, считай, уже прошел, – то никакого дела на тебе не висит: летчики, знаешь, как сейчас нужны Родине!

Спартак молчал. Такого фортеля судьбы он не ожидал. А Комсомолец торжествующе посмотрел на обалдевшую Владу – чего только не сделаешь, чтобы произвести впечатление на любимую девушку…

Глава пятая

Голубые петлицы с красными «кубарями»

Им навстречу плыла девушка... какая девушка – фемина! В коротком платьице, едва прикрывающем голые острые коленки (начало осени во Львове выдалось теплым, солнечным), с подрагивающей под легкой тканью грудкой, от взгляда на которую истомно ныло в груди.

Девчушка миновала друзей, даже не удостоив взглядом. А друзья проводили ее такими взглядами, что удивительно еще, как это летняя одежка на представительнице вожделенного пола не возгорелась.

– Гордая, – обиженно фыркнул Жорка, а Спартак глупо улыбнулся и вдохнул свежий воздух всей грудью. Хорошо быть лейтенантом!

Эта незамысловатая мысль сегодня не единожды приходила ему в голову. Именно так и приходила – с восклицательным знаком.

Ты молод, ты здоров, ты живешь в советской стране. И ты – военный летчик. Теперь уже можно всем твердо и уверенно говорить: «Я – военный летчик», – не беспокоясь, что расспросы выявят не полную правду этого утверждения и он вновь услышит обидное: «Ах, так ты еще курсант!»

Все, братцы-хлопцы, курсантство позади, позади изнурительные, но такие увлекательные тренировки, выпуск, распределение под родной Ленинград, а вот и первая в его жизни командировка... Берегись, девчата, летчик идет, расправив крылья.

А когда выходишь в город в увольнительную, так это ж вообще можно застрелиться от невыносимого счастья! Идешь в новенькой форме с летчицкими голубыми кантами, а все барышни в твою сторону стреляют глазками. Хотя следует признать, девушки здесь, на львовских улицах, стреляли глазками гораздо реже, чем, скажем, в городе Ворошиловграде, где находилась его родная Школа военных летчиков. А иногда взгляды откровенно обжигали ненавистью (и особенно обидно, что именно девичьи взгляды). Это, конечно, малость омрачало, но общего ликующего настроения не портило.