Луна… Звезды… А может все-таки дать людям опомниться и выжить? Еще может не поздно? Они смогут возродиться? Ведь еще не истлели последние книги, таящие в себе великие знания цивилизации. Еще звучит где-то музыка гениальных композиторов, что так вдохновляет людей и побуждает в них прекрасные чувства… И они поумнеют. Отстроятся. И полетят в один прекрасный день к этим звездам и на Луну. И ослабят свой нажим на родную планету. Только… Что тогда… Они распространят свою мерзость во всей вселенной? И потом кому-то придется переться уже не на Аляску, а в другую галактику, чтобы все это спасти? Что делать, черт возьми. Рана… Ну где ты… Подскажи.

И Рана заговорила с ним печальным ликом Луны:

– Самое волнующее и беспокойное, чувство охватывает человека, когда он с другим человеком. Самое удивительное чувство. Когда он с другим человеком. В общении, будь то язык жестов, тела, интимной близости и просто слов. Когда вдруг человек начинает осознавать, что тот, другой, при всей их непохожести… будь то разность полов, наций, религий… вдруг находят в себе общие черты, интересы, увлечения, мысли… чувства… И тогда ты понимаешь, что вы все едины… Люди всех наций и религий… Граждане всех стран… Все едины в своем разнообразии. Как разные цвета создают единое великолепие радуги. Как разные буквы создают слова, а слова строки поэмы, захватывающей книги или письма к любимому человеку. Как семь разных нот создают чудесную симфонию, которая будоражит чувства и разум таких разных людей… И в этом сила человека. Его надежда на будущее. Его шанс на бессмертие в единстве жизни на одной, единой живой планете которую создают разные растения и животные, люди и насекомые… Живой океан. Мы все – атомы. Из атомов рождаемся и в них превращаемся. И эти атомы снова превращаются. Или в камень или в живую плоть. В воду и воздух. И мы бессмертны в своем преображении, если только возможна сама жизнь. Так ответь себе, надо спасти жизнь и деть ей шанс, или пусть ХАРП воспользуется своим шансом все окончательно уничтожить?..

Все бело и ровный белый свет льется отовсюду. Рана стоит перед ним и ждет ответа. А за ее спиной… Тысячи людей. Вон Андрей. С ним Ульяна-Пчелка и еще какая-то женщина. Он все-таки нашел дочь, и жена признала его? Вон Гусляков. Вон… Кто это? Да это же Джуниор… Он в человеческом облике. Туранчокс со своей девицей. Молоденькая канибалка из кантины олигарха. Вон Юра… Участковый Дыбецкий со своей семьей. Убитые Варягом мародеры из гадовника. Турпо и Вейнард. Тысячи… Тысячи людей… Вандалы, бандиты, черновики, конфедераты, гвардейцы, вавилонцы, Томас и Си Джэй… Тиббетс и Даладье… Они тут все вместе. Все, чьими жизнями был устлан их путь к ХАРПу. А может там, где-то в этой толпе его мать и Илья Крест? Они стоят и смотрят на него. И ждут. Ждут его решения. А значит, и ждут живые. Просто живые еще не знают, какая опасность нависла над ними. Не все еще знают. А мертвые уже давно все поняли. Они извлекли урок, потому что мертвые. Так неужели лишь смерть должна стать уроком для жизни? Смерть… Всего одна. Самопожертвование…

И Николай улыбнулся.

– Очень скоро, Рана, я, наконец, смогу обнять тебя и быть с тобой. И никуда я уже тебя не отпущу.

Была ли девица на соседнем сидении явлением самого ХАРПа, или просто разыгравшимся воображением блаженного, уже не важно.

Он развернулся и побежал навстречу бегущему в его сторону огромному черному на белом фоне кремниевому псу-стражу. Они неслись на встречу друг другу. Пес, чтобы добить жизнь. А Николай… Он ведь морлок. А морлок бросился в пасть вожаку люпусов, чтобы сжать ему челюсти руками и дать своим соплеменникам покончить с тварью.