-  Какими улучшениями обусловлено очередное повышение арендной платы?

Грэнби  был также твердо уверен, что если диалог долгое время остается односторонним,  арендатор примет его точку зрения. Его голос стал громче, заглушив Фрэнка. Он  начал подпрыгивать на каблуках, как проволочная марионетка, или нечто худшее. Как  боксер легчайшего веса.

-  Мне нужно заботиться о семье. Моя семья - самая важная для меня вещь в этом  мире. Вот, что я тебе скажу, дружище. Если наше личное материальное положение окажется  под угрозой, я не знаю, что сделаю. На что окажусь способен.

Фрэнк  никогда не видел никаких доказательств существования этой "семьи".  Находящаяся в тяжелом положении "семья" изначально использовалась в  качестве слезливой истории уже на второй месяц его аренды, когда Грэнби впервые,  со слезами на глазах, попросил у него больше денег. Фрэнк успел насладиться  лишь одним месяцем без вымогательств, пока обустраивался. Это тоже походило на  хорошо отрепетированную тактику.

-  Какая, к черту, семья?

Кулаки  Грэнби сжались. Фрэнк почувствовал, что они обрушатся на его лицо словно  деревянные молотки. Он понизил голос, но жесткость в тоне сохранил.

-  В этом здании живут четыре арендатора. Все платят вам четыре сотни фунтов в  месяц. За что? Половина светильников не работает. Мебель либо полностью  сломана, либо плохо пригодна к использованию. Почта до меня не доходит. Или  доходит? Вы имеете почти две тысячи в месяц. За что?

-  Что значит, две тысячи в месяц? Это вообще тебя не касается. - Грэнби начал  расхаживать взад-вперед. Снял свою белую спортивную куртку. Покрутил головой,  будто готовясь к физическим упражнениям. - Вообще. Вообще не касается. Это мое  личное дело. Ты зашел слишком далеко.

-  Инвентарная опись не составлялась. Договор не заключался. Оплата "черным  налом". У вас вообще есть право взимать здесь деньги?

-  О чем ты говоришь? А? Ты мне угрожаешь? Ты угрожаешь моей семье. Следи за  языком. Я тебя предупредил.

-  Я съезжаю. Плату за последний месяц можете взять из моего залога.

-  Ты никуда не пойдешь. Без оповещения за три месяца. Мы договаривались.

Недосыпание  из-за ночных смен, трехчасовые ежедневные поездки на автобусе на работу и  обратно, в темную, убогую комнату, вид постоянно лежащей на полу из-за  отсутствия шкафа одежды, бесконечные путешествия в прачечную, безразличие  незнакомцев, постоянные усталость, безденежье, тревоги, постоянно  сопровождающие неудачи, словно толпа навязчивых детей, страх перед будущим. Все  это росло и давило на него страшным грузом. Скоро он сможет выпустить пар,  который не в силах больше сдерживать.

-  Договаривались? Мы договаривались на сотню в неделю! В следующий месяц вы  пытаетесь поднять плату на двадцать пять фунтов в неделю. Я что, должен  оставаться здесь столько, сколько вы решите, при этом постоянно повышая квартплату?  И еще угрожая мне? Я должен всю жизнь жить в финансовом рабстве у вашей  "семьи"? Вы меня не напугаете, Грэнби. Один визит в полицию, или ДЗСО, и вашему  мероприятию конец. Готов поспорить, что вы еще и получаете пособие, да? Вы же  ни дня в своей жизни не работали, верно?

Когда  Фрэнк закончил, он понял, что зашел слишком далеко. Задел у этого человечка все  больные места, используя непривычные слова вроде "финансовое  рабство", недопустимое упоминание о "правах", и саркастический  тон в отношении человека, имеющего семью. В "Ангеле" не было места  такому понятию, как справедливость.