— О чем же?

— Вы думаете, что я не похож на священника, не произвожу впечатления человека, который всецело занят душевной скорбью и заботами о судьбах человечества. И вообще вы не понимаете, как такой человек может посвятить жизнь церкви и своим прихожанам.

Синди смущенно улыбнулась и покраснела.

— Да, подобные мысли действительно посещали меня, — призналась она. — Но на самом деле я размышляла о том, что хорошо бы написать о вас статью. И не только о вас, но и обо всех ваших прихожанах.

Некоторое время Уинслоу, казалось, обдумывал ее предложение, а потом неожиданно перевел разговор на нее.

— Чем вы больше всего любите заниматься, Синди?

— Чем заниматься? — удивилась она.

— Ну, по большому счету, — пояснил он. — Я имею в виду не вашу работу, а любимое занятие в свободное время. Ведь вы живете в большом городе, и ваша жизнь не ограничивается только газетой «Кроникл». Что занимает вас больше всего, трогает вашу душу, беспокоит, вызывает у вас страстные желания?

Синди растерянно улыбнулась, не зная, что ответить.

— Преподобный Уинслоу, — наконец опомнилась она, — это я должна задавать вам вопросы, поскольку хочу написать о вашей жизни. Но если вам так интересно, что ж, пожалуйста. Я люблю йогу и дважды в неделю посещаю занятия с учителем. Вы знакомы с этой системой упражнений?

— Нет, но я каждый день занимаюсь медитацией.

Синди расплылась в улыбке, хотя и не сознавала, что именно ее так порадовало.

— Кроме того, я являюсь членом женского книжного клуба и обожаю джаз.

Теперь уже Уинслоу расцвел.

— Джаз? Какой именно джаз? Я тоже люблю эту музыку.

Синди заразительно расхохоталась.

— Ну наконец-то мы нашли общий язык! А вы какой джаз любите?

— Современный, все от Пайнтопа Перкинса до Колт-рейна.

— А как насчет «Блу дор»? — решила уточнить Синди.

— Разумеется, я слышал этот оркестр и всегда посещаю их выступления по воскресеньям, в особенности если в город приезжает Карлос Райес. Предлагаю сходить вместе. Уверен, это будет хорошим подспорьем при написании вашей статьи обо мне. Я не требую от вас согласия прямо сейчас. Подумайте и сообщите мне, когда вам будет удобно.

— Значит, вы не против, чтобы я написала о вас статью? — воодушевилась Синди.

— Надеюсь, что вы напишете и о моих прихожанах, — хитро улыбнулся он. — А я помогу вам в этом.

Через полчаса Синди сидела в машине и от волнения не могла включить зажигание. Она до сих пор не верила в то, что сейчас произошло. Линдси была бы в ужасе, если бы узнала. Синди не представляла, что ее беседа закончится таким образом. Она получила шанс написать прекрасную статью, которая, возможно, потянет на национальную премию.

Однако самое главное заключалось в том, что буквально несколько минут назад Синди согласилась на свидание с человеком, который был пастором покойной Тэйши Кэтчингс, и теперь осталось лишь дождаться удобного момента.

«Наверное, у меня действительно болит душа», — подумала она, выруливая с церковной стоянки на шоссе.

Длинный коридор был пуст, в кабинетах царила тишина, а оставшиеся в здании служащие готовились к предстоящему выходному. Я не была уверена, что Джилл все еще на работе, ведь в ее положении задерживаться допоздна — непростительная глупость. Ей сейчас нужно сидеть дома, читать книжки по воспитанию детей и готовить детскую комнату.

Однако Джилл находилась на работе. Из ее кабинета доносились приглушенные звуки классической музыки. Я постучала в дверь и вошла. Джилл сидела в мягком кожаном кресле, подтянув ноги к подбородку, а на коленях лежал небольшой желтый СД-плеер.