— Нет, неправильно.

— Что ж, если бы на его месте был я…

— Так это и был ты, — поправляет меня Вив, хитро улыбаясь.

— Удивительно, насколько разная у нас с ним была жизнь…

— Ты, в отличие от него, сделал все правильно, — говорит Вив, внимательно глядя на меня сверху вниз.

Я смеюсь, запрокинув голову.

— Да я как раз все сделал неправильно! Не мог заставить себя снова играть в футбол… Если бы я вернулся, меня бы сейчас вся школа не презирала…

— Но ты же выбрал что-то взамен футбола? — спрашивает Вив, заглядывая в глаза и стараясь проникнуть взглядом в глубину души.

— Я выбрал… тебя.

Не успев еще договорить, я уже чувствую правоту сказанных слов. Разве нам нужен кто-то еще, пока мы есть друг у друга? Мне ничего не было нужно до того вечера, когда она погибла.

Вив хмурится, и в ее глазах появляется выражение такой беспредельной грусти, что смотреть в них у меня нет сил.

— Неужели я так плох?

Я обнимаю ее крепче, и Вив жмется ко мне. Черные кудри, рассыпавшись, скрывают ее лицо.

Ощущаю тепло ее губ, даже холодный ночной воздух не в силах их остудить.

— Ты для меня все, — говорю я.

Она, всхлипывая, выпрямляет спину и слегка отстраняется.

— Пожалуйста, позволь мне остаться здесь навсегда?

— Ну, будь серьезной, Вив… — говорю я, проводя пальцем по ее идеальному носику. — Что плохого в твоей жизни там?

Она, потупившись, Смотрит на колени и отвечает не сразу:

— Каждый думает, что может судить меня. Я просто хочу уйти от всего этого — с тобой.

Приподняв ее лицо за подбородок, заглядываю в глаза.

— Я уже говорил, что придется ждать. Тебе нельзя оставаться здесь сейчас, но и я никуда от тебя не уйду.

Вив отвечает мне внимательным долгим взглядом. Выражение счастья на ее лице угасает, и она медленно сползает с моих колен.

— Разве что к Нине, — бросает она.

Я сижу без движения, чувствуя, как тепло, рожденное соприкосновением наших тел, медленно растворяется в воздухе. На этот раз я был готов к чему-то подобному, но Вив сказала это таким тоном, что снова застала меня врасплох.

— Перестань, Вив, я же говорил тебе, что этого не будет…

— Откуда мне знать?

— Ты что, до сих пор считаешь, что она ведет себя странно? Потому что я не думаю…

Я беру Вив за руку, но она вырывается.

— При чем тут это?!

— Но она сегодня пыталась мне помочь…

— Что?!

Понимаю, что сказал не то, что следовало, но исправлять ситуацию уже поздно. Вив, крепко сцепив руки на груди, смотрит прямо перед собой.

— Я не ходил к ней — она пришла ко мне, — говорю я, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Давай вести себя разумно.

Неожиданно Вив запрыгивает на кресло прямо передо мной.

— Ты с ней почти не знаком — не знаешь, что она сделала. Она пыталась увести тебя…

— Вив, иди сюда, — прошу я, вскакивая и протягивая к ней руки. — Ты упадешь, а трибуны старые. У кресел нет спинок, и верхний ряд ограничен лишь низкими металлическими перилами, не дающими сидящим на последнем ярусе людям упасть назад.

В глазах Вив пляшет дикая злоба, как у хищника, загнанного в угол. Никогда не видел ее раньше в таком состоянии. Наклонившись вбок, она старается удержать равновесие, раскинув руки в стороны, как гимнастка, выполняющая упражнение на бревне. Бросив взгляд за перила, Вижу усыпанную битым стеклом землю, до которой не менее пятнадцати метров.