Аморель кивнула.

— Да. Полиция может меня подозревать сколько угодно, мне все равно, однако…

— Ничего подобного! — воскликнул я. Это был полный абсурд. — Прежде чем они начнут в чем-то вас подозревать, я… но, Аморель!

— Я предупреждала, — тихонько засмеялась Аморель, ничуть не смущаясь двусмысленностью картины, которую мы, должно быть, представляли в этот момент. — А в следующий раз я вас поцелую. Вы тогда покраснеете еще больше, чем сейчас. — Он так мило краснеет, правда, мистер Шерингэм?

— И не говорите, так приятно видеть скромность в молодых людях пожилого возраста, — ляпнул какую-то глупость Шерингэм.

Оба уставились на меня. Мне стало ужасно неудобно. Ну не мог же я применить грубую силу по отношению к женщине, а другого способа согнать Аморель с моих колен как-то не просматривалось. Что мне оставалось? Я откинулся в кресле и сделал вид, что мне все равно. Боюсь, не очень убедительно.

— Кстати, — сказал Шерингэм, — осталась еще одна версия, о которой мы незаслуженно забыли. По крайней мере, полиции она не приходила в голову, поэтому я ее и не упоминал.

— Да? — заинтересовалась Аморель. — И какая?

— Ну как же, а Эльза Верити? Судя по тому, что я слышал, она находилась довольно далеко — в Колокольчиковом лесу, верно? — когда все это случилось. Никому, кажется, так и не пришло в голову спросить ее, каким путем она вернулась в дом. Я вчера немного побродил по окрестностям и выяснил, что из этого леса ведут две дороги — одна сразу вверх по холму и дальше полем, а другая — вдоль ручья и потом вверх по той самой тропинке, по которой шли Тейперс и миссис Фицвильям. Она могла с равным успехом выбрать любой путь, если же она все-таки шла вдоль ручья, то вполне могла что-то видеть. По крайней мере, не помешает задать ей пару вопросов.

Аморель выглядела нерешительно.

— Вы полагаете? Сомневаюсь, что вам удастся что-то вытянуть из Эльзы.

— Нет, в самом деле, — не мог не поддержать я, мне жаль вас разочаровывать, но мисс Верити… как бы это сказать… на ее слово вряд ли можно положиться.

Наверное, мне не стоило этого говорить. Аморель опять разобрал смех. Шерингэм, конечно, поинтересовался его причиной и, несмотря на мои протесты, Аморель выложила ему, как мисс Верити высмеивала меня на публике. Я снова поразился тому, с каким откровенным злорадством Аморель пересказывает эту историю. Она зашла настолько далеко, что намекнула, будто Эльза своим лицемерием смогла завлечь меня и внушить мне искреннюю привязанность — а это уж вовсе не соответствовало действительности.

— Понятно, — усмехнулся Шерингэм. — Значит, придется поискать к ней ключик. Впрочем, она вольна передразнивать меня за моей спиной, сколько ее душе будет угодно, лишь бы мне удалось выудить из нее то, что нас интересует — другими словами, правду. А уж раз речь зашла о правде, Аморель…

— Это вы мне? — перебила его Аморель, к моему тайному удовольствию.

— Разумеется, ведь вас, кажется, так зовут? — улыбнулся Шерингэм. — Хотя я могу называть вас мисс Скотт-Дейвис, если вы еще так молоды, что предпочитаете такое обращение.

— А вы находчивы. Ладно уж, пусть будет Аморель.

— Договорились. Так вот, если говорить о правде, Аморель, то есть один вопрос, на который мне нужен от вас честный ответ. Помните, вы говорили, что ваш кузен упоминал о ранее назначенной встрече.